Сибирские огни, 1984, № 6

Однако же — думалось. Семья Кучеровых любила и понимала природу: во все времена года она находила в ней евои (прелести. И сам Игнатий Григорьевич, и жена его, и две дочери жить не могли без леса, реки, костров. Но радость общения с природой последнее время случалась все реже и реже. Они-то, н<ена и дети, пользовались этим доступным благом, а он, что называет­ ся, жал на тормоза. Район развивался стремительно, работы партийной день ото дня прибавлялось. Иной раз дохнуть было некогда, будто в подтверждение известных слов^ ты за дело, а оно за тебя. А кто в деле, тот и в ответе. Как партийный работник с солидным стажем, Кучеров усвоил давно, что надо ьверить ,в людей, знать их возможности и самому полностью отдаваться делу, не перекладывая на плечи других то, что под силу тебе самому. Встречал его на машине и вез побритый, пахнущий одеколоном, подобранный Теус. Рудольф Освальдович принарядился по этому слу­ чаю в новую 1^ртку.^На улице было душно, однако Освальдович отли­ чался завидной устойчивостью к жаре и почти не потел. Игнатий Гри­ горьевич же, как истинный северянин, млел, томился от зноя, утирался платком — хоть выжимай. В машину он сел на переднее сиденье привыч­ но и бодро. , л-ч — Ты говоришь, Рудольф Освальдович, что Румянцев сейчас в Рогачеве? — Там, Игнатий Григорьевич. С Чуркиным ждут вас на строитель­ ной площадке. Прямо туда ехать? • — Конечно. В каком состоянии коровник? .— Бригада хорошая подрядилась, так быстро дело подвинулось. Помещение готово, осталось смонтировать оборудование, В этом и затруднение. — Поможем... Проехали самой широкой кудринской улицей, свернули за кладбише и повстречали стоящего обочь дороги Хрисанфа Мефодьевича: тот дер­ жал Пегого на поводке. Кучеров попросил Освальдовича остановиться. — Здравствуй, охотник! — приветствовал он Савушкина. — Здравствуй, Игнатий Григорьевич! — приветливо ответил про­ мысловик, переступая с ноги на ногу. — Куда это ты с собакой средь лета? — Да прогуливаю. Не выпускаю ни в лес, «и в село — время запретное. Ч слышал, обворовали тебя в зимовье? — Понеочастлипвилось мне... — Что-нибудь выяснилось? Нет. Провели воробья на мякине и не попались. ' — А ты нашему прокурору жаловался? Демешину-то? Да он, поди, так про беду мою знает. .— Знает — не знает, а надо бы написать ему, Хрисанф Мефодьевич. Ладно, я ему подскажу, Он на милицию будет жать, а милиция... Наш Петровин и так тут с ног сбился... Бог с ними, с мехами! Добудем еще. Руки, ноги есть, глаз не ослеп. Я пока свою силу-меру знаю, да и умом вилять не привык. Что надумаю, то исполню. Бывай здоров, Игнатий Григорьевич!.. Теус тронул машину, и она пошла пылить дальше, в рогачевскую сторону — к Корге, к мосту через нее, на бугор, через поля, перелески. Хрисанф Мефодьевич остался стоять, смотрел, как вздымается сзади газика прокаленное, легкое облако, и думал, что Кучеров — настоящий мужик, доходчивый, и руку подаст, и поговорит с человеком, а мог бы проехать мимо... Давно Кучеров собирается побывать у Савушкина в зимовье, сходить на охоту, даже лицензию уже брал на лося, да все не находит на эту утеху времени. Да, замотали его нефть и газ — вздохнуть некогда... . • А Кучеров говорил в машине Рудольфу Освальдовичу: