Сибирские огни, 1984, № 6

" ® коряжнике заломил, сустав растянул. Оставил в зимовье, пока опухоль не спадет, а сам на лыжи. Притомился вот... — Знаю,— проговорила женщина,— сама, бывает, хожу охотиться. Так устаешь, что хоть под корягу вались Баба легко отворила ему тяжелую дверь. Сухое тепло избы ласко­ во так обдало настуженное лицо Хрисанфа Мефодьевича. Беглым взглядом окинул прихожую... Русская печь, недавно протопленная, так что еще виднелись красные угольки в загнетке... Широченные, едва ли не в метр, доски ^пола, крашеные, сбитые настолько плотно, что не бы­ ло видно и малой щелинки... Толстые, тоже широкие лавки вдоль стен... На полках обычная утварь, посуда... Под притолокой висят связки беличьих, колонковых шкурок... Близким, родным охотничьим духом пахнуло на уставшего Савушкина. Избу надвое перегораживала заборка из плотно пригнанных до­ сок, просто струганных, но не крашеных, и по этой заборке сплошь были мелкие дырочки от гвоздей. Не трудно охотнику было догадать­ ся, что на эту заборку набиваются для просушки распяленные ондатро­ вые шкурки. Женщина, как только вошла, скрылась за переборкой, «ушла в горницу», как подумал Хрисанф Мефодьевич. Пока он разувался под порогом, разматывал портянки, снимал с себя верхнюю одежду, она появилась уже в платке, стянутом у подбородка. От этого лицо ее ка­ залось еще строже. Глаза ьу нее были темные, глубокие, холодные, но не злые. Поджав губы, молча выставляла она на стол ягоду, вяленых чебаков в эмалированной чашке, зачерпнула из бочки за печью в ков­ шик белого по цвету квасу, от которого тут же распространился запах застоявшейся браги, хлеб положила на край стола. Б'росив на нее ук­ радкой быстрый взгляд, Савушкин определил ей лет сорок семь. — Как звать-то вас? — спросил он, чувствуя от тепла приятную, облегчающую истому в теле. — Марфа я... Он назвал ей себя и просил о нем шибко не беспокоиться,' мол, у него все с собой, своя еда и вообще он не голоден, а просто устал. Вот посидит чуток, попье’г квасу, потолкует о том о сем и на боковую. — У нас великий пост,— сказала она-, не глядя на гостя.— Не нра­ вится наше — питайтесь своим. Мы не супротив. Но ежели вы за табак... — Я не курящий,— поспешил успокоить ее Савушкин. — Тогда ладно. Тогда совсем хорошо. ■ Неожиданно вышел из горницы мальчик, светлоголовый, синегла­ зый, славный, кроткий такой, уставился на Хрисанфа Мефодьевича. — Юрка, ступай поздоровайся с дядей,— ласково попросила Мар­ фа. И мальчик побежал сразу, не стесняясь уткнулся в колени Савуш­ кина, зашмыгал от возбуждения носом. • — Ему семь лет, а,он петли на зайцев ставит и ловит когда. А так по себе — паренек разговорный,— похвалила мальчика Марфа.— Сын. Охотником вырастет. — А школа? Ты что, не учишься? — Хрисанф Мефодьевич гладил голову Юрки. — Какая школа ему? — повысила голос Марфа.— Тайга... Она все­ му научит. Для охотника — все науки тут. — Это так,— сказал Савушкин.— Я сам из таковских. Но мои де­ ти учатся...— Дальше Хрисанф Мефодьевич об этом распространяться не стал, памятуя, что со своим уставом в чужой монастырь не лезут. Помолчали, повздыхали. — Отца дома -нет, что ли? Наверно, на промысле? — Горе-беда сорвала с охоты его.— Й Марфа тяжко, так скорбно , вздохнула,— Тут грабили нас... Ночью намедни приехали какие-то двое на «Буранах». С оружием... Заскочили в нашу молельню, содрали ико­ ны со стен... Мужики на охоте — некому заступиться. Оставались в