Сибирские огни, 1984, № 6

сЯ' хороший .табак да 'папковые патроны к дробовику. Вечно он был на воде и в шутку его называли «счастливым скитальцем». Повязанный белым платком, с короткой трубкой во рту, плавал он на долбленке по речкам, с речек, в узких местах перетаскивался воло­ ком на озера. Все он тут знал и его всё знали. Сам добрый знаток уло­ вистых мест на водоемах, Хрисанф Мефодьевич нередко советовался с Кириллом Тагаевым, и тот сроду не скрытничал — указывал прямо, где и какую рыбу лучше всего добыть. В год, когда здесь поселились брат и сестра Ожогины, вода нача­ ла падать рано. В средине июня берега Чузика уже обрезались, яры на­ чинали блестеть коричнев-ой, желтой и охристой глиной, над омутами нависали слоистые глыбы торфов. Тогда Тагаев Кирилл подплывал к озерному острову, а само озеро было большое, круглое, в поперечнике километров пять, а то и все, шесть. Остров вырастал, приближаясь, медленно и красиво. С одной стороны освещенный полуденным солнцем, с другой,— затененный, таящий прохладу и сырость упрятанной в чащу летней погожей ночи.^ Тонкая лопасть весла с хрипом резала воду, и обласок уткой скользил,, задрав свой острый нос. Время от времени Кирцлл клал весло на ко­ лени, поперек лодки, давал рукам отдых. Можно вынуть кисет, трубку и покурить. Добрый, душистый табак подарил ему капитан самоход­ ки! Раньше кудринский купец Гирин тоже хороший табак сюда заво­ зил — Кирилл то время помнит; молодым был, добычливо промышлял. Но купец за табак соболей брал, белку, горностая, кедровый орех, ягоду, рыбу. Дорого стоил табак, дорого чай и всякий другой нужный товар и провиант... Капитан самоходной баржи табак «Золотое руно» из Москвы привозил, когда туда в. отпуск ездил... Приятно бывает потягивать вкусную трубку на сильном морозе— нос греть. Но лучше всего курить в теплый день на воде, в обласке сидя. Нигде больше слаже не курится! На воде в ясный день далеко видно. По правую руку от Кирилла белые пни расселись по. тонкой береговой кромке острова. Белые пни — как черепа, как старые кости. Это их так дождями отмыло, ветрами выдубило, солнцем выбелило. Слева — лужок покосный таится за редкой березовой рощицей. А пряМо должна быть рыбная тоня: самое место бреднем рыбачить. И в отдалении от этого чистого, ровного бе­ рега, против тони, увидел Кирилл на воде всплески и черное что-то. Показалось ему, пОмнйлоеь, что лось на том месте на мелконодье сто­ ит и купается. Сладко курил тунгус трубку, не потянулся рукой ни к веслу, ни к ружью. Живи, лось, купайся, старый Кирилл тебе не угроза — тро­ гать не станет. Зима придет — видно будет. Зимой на лося он берет разрешейие: одного сохатого в год ему добыть полагается. Разрешат — пойдет на болото, где ближе, следы искать. Найдет, выследит и, если удача его не минует, мяса на пропитание себе добудет. Такие вот дум­ ки приходят в голову старого тунгуса частенько. Но наступает зима и отступает, а надежды его не сбываются. Не те нынче ноги у него стали, чтобы гоняться за зверем по снегу. Лучше в гости зайти к Хрисанфу Мефодьевичу, у него мяском угоститься. Учил он когда-то Савушкина, наставлял его в охотничьем промысле. И тот это помнит и в уважении старому тунгусу не отказывает... Щурясь, Кирилл попыхивает дымком, сплевывает за борт табачную горечь... Лучше всего Кириллу живется летом. А лосю зато летом не очень сладко. Волки в здешних местах не водятся, но не хуже волков — не­ истовый гнус. Нет от него среди лета опасения! Небо перед глазами от комаров и мошки, от паутов и слепней становится черным; живая, киша­ щая масса, жужжание, злобный зудящий стон. Годами бывает, что, истощенные гнусом, замертво падают лоси где-нибудь в чаще или сре­ ди болот. И думает сейчас Кирилл: «Плыви, плыви! Вот пальну и-з- ружья, так живо засучйшь ногами, бегом по воде побежишь! Чо кру­ тишься долго на одном месте? Рыбу нюхаешь?» ,