Сибирские огни, 1984, № 6

го, фщечеловеческого; тревожит потому, что природа для автора, выросшего в селе, знающего и любящего ее, не декоративная отвлеченная редкость,— а именно то единое, всеобъемлющее, частицей чего он себя ощущает. Еще одно стихотворение хотелось бы привести целиком. Оно — о труде. О тру­ де — физическом. Но в первую очередь — 8 о духовной сути труда. Видится в этом стихотворении та глубина, без которой, например, озеро, если провести парал­ лель,— не озеро, а просто ограниченная замкнутой-линией плоскость, окрашенная в голубой цвет. Стихотворение называется «Рытье колодца». С чистым небом над черной спиною, поклоняясь грядущему дню, Я копаю колодец,—со мною столб пространства идет в глубину. Глубже свет —выше холм в отдаленье, где тускнеет надежды руда, где внезапно сверкнет утоленье человеческой жажды труда. к-- Куда пойдет автор дальше? Обойдемся без прогнозов, как туманно-интригуюших. так и ошибочно-четких. Вернусь еще, делая круг, к внешнему и внутреннему в стихах. Пока все, что го- , верилось,— о последнем (при всей видимой условности таких разделений). К сожале­ нию,— обращаясь к внешнему — можно уви­ деть неточности, шероховатости, общие места, неудачные рифмы... Например, в стихотворении об июне звезды сравниваются с мерцающими свеча­ ми. Верность классическим традициям — это одно, а использование набора много­ кратно использовавшихся тропов — другое... Или еще пример неловкого построения, как поэтического, так и стилистического: Я там свое детство встречал И верил, наверно, оттуда, что боль и о прошлом печаль придумали взрослые люди. Но при всех недочетах первой книги ви­ дится в стихах Валерия Ковшова глав­ ное— чувствующая душа, поэзия для которой не есть внешнее, но есть она сама, и, как ребенок, если его развитие идет пра­ вильно, овладевает речью, так и человек, наделенный от природы такой душой,— если и его развитие идет правильно,— становится поэтом. Обнадеживает еще и то, кроме всего сказанного, что. как пи­ шется в предисловии к сборнику: «мир в его подробностях не стал — и, надеюсь, уже не станет для Валерия • Ковшова только суммой разнообразных поводов для высказывания, но стал — и, надеюсь, останется — сутью и душой его творчества». МАРИЯ БУШУЕВА Василий Нечунаев. Учили азбуке козу. Стихи и сказки. Барнаул, Алтайское кн. изд-во, 1982. Чувство непринятия возникает с первых ,ж е строк этой книги. Вся та словесная по­ рода, которая должна оставаться за преде­ лами литературного произведения, здесь налицо: Не игрушка, не хлопушка — В комара стреляла пушка. А кдмар с испугу сел Прямо пушке на прицел. И раскрыла пушка рот: Небывалый самолет! Что, в са.мом деле по комару стреляли из настоящей пушки? Кто это делал и за­ чем. Как пушка может «раскрыть рот», ^ ли он у нее и так всегда «раскрыт»? Но дело даже не в этом. Что автор хотел сказать детям? Научить — фантазии? Н о " фантазия, основанная на нелепости, только увеличивает нелепость. Такая же «фантазия» с претензией на юмор и На народность лежит в основе другого стихотворения, поставленного в на­ чало книги — «Медвежонок». Все при.ми - тивно и ложно в этом сочинении — и папа- медведь, плетущий Мышке лаптишки, и сам Мишка-шалунншка, умудряющийся надеть лаптишки задом Наперед, тем са.мым по­ тешая лесной народ. Никакой мысли, глу­ бины, все на поверхности — вплоть до рифм — Мишке — лаптишки, И дальше стихи не лучше. Вот «Про Иринку и про свинку»: Звбралась Иринка в грязь. Стряпать пряники взялась. Стало на картинке Две чумазых свинки. Оскорбительные, недобрые стихи! Где автор нашел такую девочку, которая забра­ лась в грязь стряпать пряники? Это может сделать или слабоумный или совсем не­ смышленый ребенок. Такая же беспардон­ ность в отношении к ребейку и в стихотво­ рении «Дразнилка»: У .Тани-Танюнн Все нюни да нюни! Читаешь эти строки и слышишь злой и до слез обидный окрик: «Распустила нюни!» Но самые возмутительные строки, наверное, эти: Изучай, живая тварь, «Речь родную» и букварь! Мало того, что это напечатано, так еще и продублировано в рисунке на плакате, который держит своими рогами бык, под­ поясанный ремнем, сияя фиолетовым но­ сом и желтыми бешеными глазами! В книге уйма словесных «перлов». Вот некоторые из них: «Кот-котише разогнул свои когтищи», «Гриб-боровик... развернул­ ся в груди», «Расплескалась вдоль ручья говорливая струя», «Не из Индий, не из Африк», «Мерзлая улица», «Рыжий-пыжий воробей» и т. д. Автор не считается с законами русского языка — вытягивает слова или укорачивает их, ставит, где вздумается, ударение, чтобы удобней было рифмовать. В результа­ те появляются такие слова: «болотбм», «доживемся», «лягуша», «корйбушек» и это для детей младшего школьного воз­ раста! Книга издана на прекрасной бумаге, ти­ ражом семьдесят пять тысяч. Семьдесят пять тысяч выстрелов из пушки по кома­ рам... Не чересчур ли и за что? ТИМОФЕЙ БЕЛОЗЕРОВ