Сибирские огни, 1984, № 6

тия н а з а д , т е м , что уже создано и про­ исходит сейчас. В этом примечательная особенность его новых очерковых книг: сопоставление, оценка, проникновение в глубь жизненных пробле.м. Из этого при­ стального внимания к социальным процес­ сам, происходящим в стране, и возникла, надо полагать, его активная деятельность как критика и литературоведа. * За десятилетие — с конца 50-х до нача­ ла 60-х годов — отчетливо определилась роль аналитического очерка в развитии советской литературы и это потребовало как теоретического обоснования, так и исторического обобщения. Возникла боль­ шая литература об очерке. Среди этого потока статей и исследований книга Вла­ димира Канторовича «Заметки писателя о современном очерке», вышедшая двумя из­ даниями, находится в ряду наиболее при­ метных исследований очеркового жанра. Это объясняется тем, что книга о совре­ менном очерке написана, во-первых, писа- гелем-очеркистом, имеющим богатейший опыт, во-вторых, создана она писателем- социологом, который пристально и не­ устанно следит за меняющимися социаль­ ными отношениями в нашем обществе; на­ конец, она покоится на многолетних наблюдениях автора, для которого исто- '* рия страны за последние полвека пережи- ' ■ та непосредственно — он может из памяти еврей извлечь факты и явления действи­ тельности или прочно забытые, или нико­ му, кроме него, неизвестные; к тому же в книге он выступает и как публицист, страстно вмешивающийся а острейшие, исторически обусловленные проблемы вре­ мени. «Заметки» Владимира Канторовича сочетают в себе историю, теорию и живую практику искусства очерка. В этом их своеобразие, новизна и неповторимость. Вспомнит, например, Вламидир Канто­ рович свою уже упоминавшуюся работу в горьковском журнале «Наши достижения» и скажет: «Взгляды Горького на очерк... эволюционировали. Это знали мы, работни­ ки журнала, те же факты подтверждены архивными разработками». Может быть, эб этом ему не стоило и вспоминать, если бы взгляды Горького на очерк в опреде­ ленный момент не канонизировались и ео ■ ли бы всегда учитывалось движение горь­ ковской мысли. Показательно, что в книге мы нередко встречаемся с такими фразами: «Да я и сам Не могу забыть...» «В этом отступлении я беру слово как публицист...» и т. д. и т. п. Это не стилистический прием, а по­ стоянный принцип, проди(стованный стрем­ лением проверить свои утверждения жизнью. Здесь естественны и .экскурс в со­ циологию, и рассказ о том, как был напи­ сан автором один портретный очерк (об известной советской полярнице Нине Дем­ ме), и просто лирика, звучащая на многих страницах, особенно в «Послесловии»: «Книга эта писалась легко еще и потому, что было о чем писать...», «Прочтя эту книгу, читатель — я надеюсь на это! — примет важнейший ее вывод и признает...» Книга В. Канторовича — добротное ли­ тературоведческое исследование об очерко­ вом жанре. Теоретические споры об очер­ ке (данные, кстати, в диалогах, что облег­ чает их восприятие) подробно изложены в первой главе, во всех последующих ■глвззх ндег подлинно профессиональный анали.з большого количества очерковых прои.зве^ дений разного типа: эссе Д. Гранина или А. Битова, путевого очерка Ю. Смуула или В". Солоухина, портретного, проблемного очерка или очерка нравов Г. Радова, Б. Полевого, А. Аграновского, Л. Ивано­ ва, Б. Агапова, Д. Данина. «Классификацию очерков,— пишет. В. Кан­ торович,— я произвел по «жанровым при знакам», хотя не перестаю подчеркивать что жанр — явление историческое, кано­ нического в нем ничего ист». И далее: «В этой книге я пишу о талантливых, ум ных, правдивых очерках, характерных для каждого из «поджанров»... В книге под­ вергнуты художественным разборам ле сятки очерковых произведений; из каждого я пытался извлечь его художественную — образную и публицистическую — суть. Сле­ довательно, все вместе, художественные очерки... воссоздают в какой-то мере кар тины живой жизни страны в 50-х и 60-х го­ дах и в то же время важные стороны ли­ тературного процесса». Думается, что не без влияния работ н самого В. Канторовича сегодня уже никто не отлучает очерк от художественной ли­ тературы; он стал ее полноправным жан­ ром. И хотя ныне очерк многообразен, по­ движен, что затрудняет возможность дать чеканную, всеобъемлющую формулировку, определяющую жанр, В. Канторович, опи­ раясь на понятие жанра вообще, скажет: «В этой книге читатель еще не ра.з встретит полемику с некоторыми теорети­ ками журналистики, отказывающимися признать неразрывную связь очерка с ху­ дожественной литературой,- а также с теми литературными критиками, приверженцами нормативного мышления, которые отстаи вают навсегда очерченные границы, будтг бы отделяющие рассказ от очерка. Но са ма подвижность границ не отрицает их су шествования. Они меняются, но в каждый момент существуют. И автор отнюдь не намерен пренебрегать особенностями очер­ ка». Естественно, что в такой книге исследо­ ватель не обошел н проблему документа- лизма. В. Канторович прежде всего высту­ пает против попыток глашатаев «докумен- тализма» приписать факту и документу способность превращаться в эстетическую категорию, в художественный образ «без посредников», то есть писателей и худож­ ников. В специальной главе «Документаль­ ные жанры и очерк» широко представлены разные точки зрения писателей и критиков, высказывавшихся на эту актуальную тему, дан подробный анализ ряда документаль­ ных произведений «Бездны» Л. Гинзбурга, «Тетрадей из полевой сумки» В, Кова­ левского и др. Обоснованно прозвучал вы вод исследователя: «Именно потому, что Л. Гинзбург работал как документалист- художник, допытываясь, как могло про изойти то, чему мы были свидетелями и жертвами, ега «Бездна» стала в ряд со многими другими аналитическими произве­ дениями искусства о фашизме». Иначе говоря, .автор убежден, что так называемый «голый факт», прежде чем стать художественно значащим фактом, должен быть кем-то увиден, отобран и по-