Сибирские огни, 1984, № 6

— Пусть я буду Ольгой,— предлагает Августа, ей с детства ,нравится этр -ямя. — Ну, вот и хорошо, «тбварищ Ольга»,— улыбается Иван Дмитриевич и крепко пожимает руку новой связной подпольной большевистской организации Новониколаев- ска. ■ Это было ее первое подпольное имя. Не сразу привыкла к нему Августа. Бывало, говорят при ней: «Поручим это Ольге...» Она начинает вспоминать — кто же это? Кому так доверяют? Но со временем привыкла. На «Августу» даже не откликалась. Осенк несла одну беду за другой. На гауптвахте военного городка убили Васи­ лия Шамшина и Адольфа Клеппера. Дождливой ненастной ночью загремели отодвигаемые засовы на дверях кам ер.. Всех арестованных выстроили в коридоре. Отобрали пятерых, среди них Василий н Григорий Шамшины, Адольф Клеппер. 1На этот раз вызывал сам палач Лодз. Их.даже не.стали далеко уводить. Через несколько минут в камерах услышали выстрелы. Троим удалось бежать, помогло осеннее ненастье. Когда Анастасии Федоровне сказали про гибель сына, она долго, выпрямившись, молча сидела у стола. Ей подавали воду. Она не притрагивалась. Потом повала сухими глазами по стенам, остановила взгляд на иконах, медленно поднялась, пододвинула табуретку, на которой сидела, встала на, нее, дотянулась до одной иконы, сбросилЗ( на пол, до другой... Спустилась с табуретки, все тем же сухим взглядом обвела-кухню, молча вышла в сенки, вернулась с топором. Она не торопилась-, колола иконы, как будто лучину шёпала для растопки, потом собрала шепки и бросила в печь. Задвину­ ла заслонку. В трубе загудело, сухое дерево вспыхнуло сразу._ Целый год Анастасия Федоровна, как могла, помогала подпольщикам: прятала партийные документы, людей, за которыми охотились колчаковцы — когда Колчак взял власть в свои руки. Бесстрашно ходила по краю... А через го д „ Поздним вечером раздался условный стук в окошко. Анастасия Федоровна вышла открыть калитку. Около ворот стояли двое мужчин. Одного она знала хо­ рошо — связной в организации. — Переночевать надо человеку,— указал связной на незнакомца. . Анастасия Федоровна оглядела гостя: синяя косоворотка из крашеного суро­ вого холста, замызганный пиджак, брюки заправлены в потрепанные сапожонки. ' ■— Да кто же он? — все-таки прорвалась тревога, когда провожала связного до калитки. — По явке пришел. Пароль знает. Вот я и привел его, наш, видать. На другой день незнакомец исчез. А к вечеру забрали Анастасию Федоровну, Ивана — он только что добрался до дому из германского плена, и пятнадцатилетнюю Нюрашку. Самого Ивана Дмитриевича, к счастью, не было в городе. Дюжий колчаковец притащил в комнату следователя глубокий таз. Вода в тазу парила, видно, только что сняли с огня. — Разувайся! Дрогнули сурово сжатые губы с веером морщинок. Натруженными, плохо слу­ шающимися пальцами Анастасия Федоровна развязала шнурки на полуботинках, сняла вязаные шерстяные чулки, свернула, бережно положила на пол около худых стянутых ревматизмом ног. Ее толкнули в спину. Она все еще не понимала, что им надо. Взглянула вопроси­ тельно на следователя, ее за руки подтащили к тазу. И тогда она отпихнула от себя солдата — а иного ли было сил в старых руках— и сама шагнула в кипяток. Какое-то время она держалась на ошпаренных ногах, глядя пронзительно синими глазами на колчаковцев — здоровых, молодых ровесников ее сыновей... Даже'" как могла разогнула старую спину. Когда медленно стала падать, ее подхватили, вытащили из таза, посадили на табуретку. Ноги, вздувшиеся волдырями, были словно в фиолето­ вых носках. Потом сюда же привели Ивана и Нюрашку, на ее глазах избили до полусмерти. Нюрашка отворачивала лицо, чтобы мать не видела ее слез. Ни слова не сказала колчаковцам Анастасия Федоровна. Ни одного имени не назвала. Ее губы только раз еще разомкнулись, когда ее и Ивана привезли в Заельцовсшьй бор. Поставили рядом. ' .