Сибирские огни, 1984, № 6

Давно ли Августу возвращалась из Дома революции по Михайловской — это была сонная, залитая лунным светом улица. А сейчас будто в муравейник сунули палку. Какие-то люди в котелках, в мундирах, в форменных фуражках что-то взахлёб' рассказывают друг другу на перекрестках, размахивают руками и разбегаются, чтобы собраться на следующем углу. В щели калиток выглядывают те, у кого Советская власть конфисковала лавки, конюшни, мастерские. Около железнодорожой бани, за квартал от Дома революции, черная толпа з а ­ прудила Михайловскую. Из-за бани, от железнодорожной линии, вышла еще ко­ лонна чехословаков. Толпа закричала что-то приветственное и, когда колонна про­ маршировала, кинулась вслед, понесла за собой Августу. Работая плечами и руками, отталкивая от себя орущих людей. Августа выбралась из толпы у самых дверей Дома революции. «Кажется, убежала,— еще не веря спасению, оглянулась.— Что же дальше? Войти» — Настороженно посмотрела на тяжелые двери и потянула на себя толстую дубовую ручку. Всего несколько часов назад здесь закончилось заседание Совета, и вот уже полно чехов и белогвардейских офицеров. Гох<е успели переодеться. И связанные, из­ битые товарищи: она узнала несколько человек из красногвардейской железнодорож­ ной охраны. Ни Петухова, ни Серебренникова не видно. Может быть, успели уйти? Погром здесь был настоящий, шкафы разбиты и свалены, пол усыпан бумагами и кни- гами. Августа стала пробираться к железнодорожникам, ее перехватили, и уж она вроде арестована, толкают к столу, за которым сидит русский полковник. . .. — Пустите! — возмущается Августа.— Вы не имеете права. Полковник, взглянув на нее, пренебрежительно машет рукой; — Господа, некогда! Какой же из нее совдепщик — девчонка. Схвативший ее «господин» подозрительно вглядывается: — А чего тогда здесь болтаешься? — И выпихивает ее в двери. На улице совсем рассвело, вот-вот взойдет солнце, значит — около пяти. Пока она была в Доме революции, прошел дождь, под ногами лужи. Ее чувяки совсем раски­ сли. Снуют с торжественными улыбками очнувшиеся от страха обыватели. Обшарива­ ют ее глазами. Но еще квартал, и она будет в горкоме. — Большевичка! Большевичка! Держите! Августа обернулась на истошный вопль; шагах в десяти — дама в черной шляпке, в дорогом пальто, вылупила глаза, но не решается вцепиться в Августу. Несколько человек с бело-зелеными повязками на рукавах бегут к Августе, хватают ее. — Не смейте! — кричит она, пытаясь вырваться. Ее тащат ..по Красному проспекту. После Февральской революции -Николаевский проспект назвали Красным. Когда ее втолкнули в общую комнату городской управы, забитую арестованными, она сразу же увидела Федора Серебренникова. «Значит, и он! — с горечью подумала Августа.— Как же это могло случиться? Что же все это значит?». — Гайда обманул нас,— негромко проговорил Федор, подойдя к ней.— Вчера после заседания Совета телеграмму получили. Чехи захватили Челябинск, Марйинск. Оказывается, в два часа ночи над Новониколаевским вокзалом взлетела сигналь­ ная ракета чехословаков. Они окружили Красные казармы, где помещался красногвар­ дейский отряд. Железнодорожники успели позвонить в Совет. Члеььы Исполкома еще были там, бросились в подвал к оружейному складу, но заведующий складом исчез, а когда взломали двери и вытащили пулеметы, оба были испорченными. В это время начался пулеметный обстрел Дома революции. Пулеметы чехи уста­ новили на железнодорожной бане. Дом революции был захвачен. АреСты шли всю ночь. Чехам передали заранее составленные меньшевиками списки работников горкома и Совдепа, комиссаров и красногвардейцев. — Мы думали о хлеб.е, о молоке для ребятишек, ,ты вот готовилась к Дню просвещения,— глаза Федора стали совсем светлыми, жесткими,— а в это время, за