Сибирские огни, 1984, № 6

н« ветви и ь<ррни — живут. Когда из грядущего гпяну на эти бесцветные дни, сквозь слой временного тумана,— я знаьо,— иными предстанут, счастливыми станут они. Отважусь доверчивым людям раскрасить минувьиую жизнь,— и в этом,— я знаю,— не будет, ни фалььии не будет, ни лжи. ;Как бурые камни морские — |ПОд слоем обычной воды, {расцветятся годы простые, в них блестки сверкнут — Iзолотые,— включеньями в керне руды. Во всем, что теперь — только дело рабочего, в общем, коня, грядущее высветит смело, что здесь ликовало и пело. Но... если дождется меня. БЕССОННИЦА Раньше от бессонниц я страдала, почему-то мучили они... Глупая, тогда не понимала, что они же продлевают дни. Дни, что так, по сути, быстротечны, хоть порою час не переждешь! Все же скоротечны бессердечно. Впрочем, разве время упрекнешь! Вроде бы не лениЙьься, радеешь о насущном, не жалея сия, но, как говорится, не успеешь оглянуться,— вечер подкатил. Вечер... Там и ноченька. Устало в сон в любой воткнешься колее, словно в жизни сей тебя не стало, словно ты ушел в небытие. И закономерно, и прелестно! Но закономерностям давно отчего-то рваться, как известно, отчего-то рушиться дано. И тогда — бессонница, как ворон, налетает, крыльями шурша... Ты скажи ей, что она не ворог, ты прими, прими ее, душа. ...Снова свет включу над головою и надену старые очки,— и звворожусь чужой судьбою, чистым словом искренней строки. Продпевайся, день! — Не страшен «орон, ночью отлучивший ото сна. Мне теперь бессонница — не ворог. Лишь бы каждый миг ее был дорог, лишь бы не дурманила она.