Сибирские огни, 1984, № 6

/ БЕРЕЗОВСКИЙ Не надо тратить сил на розыски; Где он — подскаж ет вам льобой... Красивым им енем — Б ерёзовский — Назвали город молодой. И летом солнечным, под грозами, И в день осенний, и весной Он уак и светится берёзами, Их чистой снежной белизной. В соседстве с дом иками скром ными И на холм е и вдоль холма Такими каж утся огром ным и М ногоэтаж ны е дома. Тайга со всей своей безбрежностью От крайних улиц — в двух шагах. И город тесом, хвойной свежестью Весь по-весеннему Ьропах. Он над старинными курганами И над разбуженной тайгой Царит величественно кранами — Железной радугой-дугой. Растет он каменными стенами До облаков, до синевы, И ловит чуткими антеннами Бесперебойный пульс Москвы... Нам город люб. Мы асе друзья его. Но вон, осанисты, крепки. Шагают города хозяева —. Идут со смены горняки. Встречают их шумливость детская, И окон свет, и свет берез... Гляди, гордись. Земля Кузнеь^кая; Еьце один твой сын подрос! ПАШТИ АЛЕКСАНДРА ВОЛОШИНА Дорогой Александр Никитич, Хоть ушел ты от нас навсегда. Речке речи твоей не вытечь. Течь ей многие дни, года. Неспроста мы тебя полюбили. Верен ты не чужим парусам — Сам понюхал угольной пыли И понюхал пороху сам. С молотком отбойным в забое Ты немало пота пролил, И сапером на поле боя Не жалел ты последних сил. Обдавало тебя метаном. Обжигало огнем свинца. Прежде чем ты своим романом Покорил людские сердца. Он живет и в стране советской, И в далекнх иных краях — Твой роман о Земле Кузнецкой, О шахтерах, твоих друзьях. Не страшна нм породы глыба. Ты им новы» силы дашь... За одно, что ты был,— Спасибо, Наш Никитич, Дебрыня наш! Николай Николаевский ДОМНУ ПЕРЕДВИНУЛИ Троса натянуты, как нервы. По рельсам стонущим — вперед Ползет громада. Метр сто первый. Минуты подвига... Встает. За снежною пылью прожектора глаз Луной показался вначале. Сейчас все обычно. И только ;айчас Мы поняли, как мы устали От сборных конструкций. От сроков стальных. От крена шальных неувязок. Не различить молодых, пожилых. Все стали похожими — разом. А тьма прогибалась. Как кровельный лист. Гудела натруженно, длинно. И вдруг посветлело. Свечение лиц, Наверное, было причиной. Такое явленье душевных широт Заметно всего лишь мгновенье. Нечаянно вроде сквозь колоть и пот. Пульсируя, брызнет свеченье. Победа! Не нужен хвалы трафарет. Когда маляры, верхолазы Уносят в себе несгораемый свет. Уже незаметный для глаза. Любовь Никонова * * Лес шумит надо мною эпический. Я внутри расписного шатра. Всюду буйный орнамент языческий, ткань от солнечных бликов пестра.