Сибирские огни, 1984, № 5

Виталий Жигалкин РУБЕЖ Повесть I Телеграмму принесли поздно вечером. Сергей Алексеевич только что приехал с работы, успел лишь наполнить водой и включить на кухне самовар, когда осторожно, робко — раз, потом еше раз — звяк­ нули в прихожей. У дочки в комнате барабанил магнитофон, она вряд ли слышала эти звонки, и Сергей Алексеевич пошел отпирать дверь сам. Почтальон поздоровался, подал телеграмму. Сергей Алексеевич развернул бланк, прочитал небрежно наклеенные ленточки и внача­ ле подумал, что произошла ошибка. «Умер ваш друг приезжайте похороны ждем Катя Соколова». Телеграмма была из какой-то Тагулды-Северной. Сергей Алексе­ евич не знал ни Кати Соколовой, ни этой Тагулды. Почтальон совал клочок бумаги и карандаш — чтобы он расписался за доставку. Закрыв дверь, Сергей Алексеевич перечитал телеграмму, чув­ ствуя, как заходится сердце, уже понимая, что это было известие о Викторе: тот писал как-то, что собирается поехать «на вечную мерз­ лоту», на строительство дороги — и так, наверное, случилось на са­ мом деле: Виктор никогда не отступал от намеченного. — Там кто-то пришел? — крикнула из своей комнаты дочка.— Не ко мне? — Нет,— ответил он. Дочка больше ни о чем не спросила. Магнитофон в ее комнате барабанил по-прежнему. Сергей Алеьссеевич хотел зайти к ней, показать телеграмму, но затем, потоптавшись у двери, решил, что лучше будет промолчать — тем более, что у дочки через неделю начиналась сессия. «Хотя, возможно, ей теперь это безразлично»,— подумал он. Он прошел в свой кабинет, постоял возле стола, глядя на развер­ нутый, совсем обычный бланк, потом сел на диван, и когда предста­ вил, как лежит где-то, чуть ли не на краю земли, Виктор, его друг, окоченевший, чужой, причастный к чему-то непостижимо жуткому, у него вдруг навернулись слезы... Он вряд ли бы объяснил себе — забывшему уже как плачут,—■ что так расслабило его: жалость ли к другу, обострившееся ли осо­ знание неотвратимости того рубежа, через который друг перешагнул, 62