Сибирские огни, 1984, № 5

Снаряжение еще раз было тщательно перепроверено, выложено на видное место. И Савушкин, повалившись на нары, заставил себя быст­ ро уснуть. Рассвет еще только брезжил, а Хрисанф Мефодьевич уже седлал лошадь, привязывал к седлу топор в чехле, пустые мешки, стянутые ремешком в узел, котомку с небольшим запасом еды. За день скитания в тайге он к пище обычно и не притрагивался, но всегда ее брал с со­ бой на какой-нибудь грешный случай. Колодник, завалы, крутобереж­ ные речки. Тут или конь подвернет ногу, или с самим что стрясется. Так что спички и харч лучше иметь при себе. В кармане по правую руку в охотничьей куртке глухо позвякивали пулевые заряды. Дробовые он брать не стал, чтобы не соблазняться стрелять по рябчикам. Хрисанф Мефодьевич шел за лосями, и нечего было размениваться на пятаки. А лоси, те, что подходили к зимовью перед метелью, а потом ушли за речку, там и должны пастись где-то, скорее всего — за рямом, в мел­ ком кормовом осиннике. Кормежки им вволю, да и буран пристиг, никуда далеко не уйдут. Напасть на след, подойти с осторожностью, а Шарко постарается крутнуть одного, удержать... В седле Хрисанф Мефодьевич сидел ловко, как влитый. Соловый размеренно шел по занесенной старой тропе. Шарко «челночил» впере­ ди лошади. В одном месте из-под снега с фырканьем вылетели рябчики, расселись по деревьям и были чуть видимы, потому что заря едва на­ чала наливаться. Савушкин вспомнил,, как однажды сказал ему сын Александр: — Ты, батя, поучений Владимира Мономаха не читал, конечно, а живешь по одному из его заветов. — По какому, сынок? — Мономах говорил: «Пусть не застанет вас солнце в постели». Мудро он думал,— отвечал тогда сыну отец.— В ненастье можно и отсидеться, потому что светила все равно не видать. А при доброй погоде вылеживаться нечего. Кто рано встает, тому бог дает. А на бога надеяться — самому не плошать. Уже рассвело совсем, из леса повыгнало сумеречность, макушки самых высоких лесин горели красным холодным огнем. Следы и лежки лосей попадались только старые, полузанесенные снегом. Массив густого мрачного ельника, вставший вдруг на пути, был знаком Савуш- кину, как было знакомо тут ему все на многие версты окрест. Однако в прошлом году в этом ельнике Хрисанф Мефодьевич до упаду гонялся за соболюшкой. Зверек^ долго шел верхом и совершенно невидим был в сплетений ветвей хвойного леса. Хоронясь от преследования, соболь долго хитрил, но Шарко верхним чутьем находил его и гнался за ним неотступно. Хрисанф Мефодьевич умотался вконец — и задышался, и петом покрылся весь: от него на морозе парило, как от залитой водой головни... В одном^ месте ельник разредился, зверек спрятался на ма­ кушке разлапистой ели. Тут-то его и высмотрел зоркий глаз Савуш­ кина... Когда соболюшка упала к ногам после меткого выстрела, Хри­ санф Мефодьевич, ладом разглядев ее, даже плюнул с досады: мех светлый, шейка с подпалом, почти рыжая. Цена такой шкурки и в трид­ цать рублей не обойдется. А мороки со слежкой, с погоней-то было! Полдня, считай, потерял. Но, успокоившись, отдышавшись, Савушкин бережно положил снятую шкурку в левый карман. И такой немудря­ щий, малый трофей охотника радует. Сегодня — поплоше, завтра — получше. Так и живет надеждами промысловик. Массив ельника нынче можно было преодолеть беспрепятственно по визиру: ровная просека, как простегнутая. Свернув налево и держась кромки хвойника, Савушкин через полчаса вышел на другую просеку И опять табунок рябчиков, этих шумных, стремительных птиц, точно дразня его, вылетел в самой близости. Нахохленные, в ярком свете зимнего утра, они выделялись броско и притягательно на оголённых ветках берез и осин. В ельнике же заметить их было невозможно. 50