Сибирские огни, 1984, № 5

традиционным расположением енисейских речников к пишущей братии, совершил т у ристическую поездку до Туруханска и по Нижнеи Тунгуске. Десять лет назад там пролегали мои геологические маршруты Виктор Петрович не замедлил отклик­ нуться; Насчет поездки по Енисею надо поду­ мать. Я-то всегда готов по нему ездить и даже утонуть в нем от любви к родной земле, да обстоятельства, знаешь сам превыше нас бывают. Надо вот еще роман ковырять, раз начал... А к Новому году пришло большое письмо на почтовой «умаге с изображени­ ем лодочки в верхнем углу и припиской сбоку: «Ентая ладья прообраз будущего корабля, на котором мы по Енисею пока­ тим!» Спустя три месяца, в конце марта 1973 года, Виктор Петрович в очередном пись­ ме ко мне впервые упоминает свою, став­ шую впоследствии знаменитой, книгу; А начал я писать нечто под названием «Царь-рыба» — рассказы у костра (с при­ мечанием «не пионерского»). Вчерне к нашей встрече будет готово. Это все, что у меня наболело «за Енисей» и за люди­ шек нынешних. Ты же знаешь, что я ни­ когда и ничего «специального» из своих поездок и о них не пишу и командировок не беру, . но постепенно столько накопи­ лось. Нужна будет твоя помощь. Работал у меня бродяга-братец в Туруханской ва­ шей экспедиции, рассказал одну вещь (рассказчик потрясающий, братец-то), и я ее пишу, но все касаемое экспедиции и устройства в тайге надо будет уточнить у тебя. Ладно. Посмотришь. Ухохочешься. Оч-чень «веселые» рассказы. В этом же письме снова о предстоящей поездке: ...уцелело у меня несколько «мушек» (искусственная приманка для лрвли ха­ риуса.— Е. Г .) Чусовских. Остальные без­ дарно пооставлял на кустах в речке Вы­ ковке. Но и эти несколько... Это такие «мушки», что ежели пойти с ними по ули­ це Горького в Москве и. закинуть в под­ земный переход, то и там чего-нибудь поймаешь, а уж в Тунгуске... Ты уж раст­ ревожил меня всем этим сбором. Мне уж и делатц ничего неохота, а скорей бы ехать... Поездка наша предполагалась в первых числах июля, а в конце июня все мы, ше­ стеро ее участников, собрались в Крас­ ноярске. Кое-что пришлось согласовывать, организовывать в последний момент, все эти мелкие неувязки нервировали, а тут еще! один из спутников Виктора Петрови­ ча немало крови нам попортил своим ку­ ражом и баламутством. Ну, все это пустя. ки, досадные издержки людской общитель­ ности. Главное началось, когда мы всей компанией прикатили в Овсянку, на роди^ ну Виктора Петровича. Добротные избы под железом или ши­ фером, асфальтовая дорога, мачты ЛЭП, несущие куда-то вдаль провисшие дуги тяжелых проводов. Ровный пологий увал, уходящий к известному заповеднику «Столбы» — все на этом берегу. Енисей здесь не широк, но стремителен, течение видно по всей поверхйости, от самого бе­ чевника. А на том берегу — темные кру­ тые скалы, ббрывающиеся прямо в воду и обнажающие смятые сЛои пород, выше гористый склон, покрытый тайгой, кое-где порубки видны. Вроде и окультуренное, освоенное место, а все равно дышит ка­ кой-то дикостью, своеволием. На этих бе­ регах Астафьев вырос, ' эти горы и эта мощная светлая вода всегда были у него перед глазами. И всем нам, гостям Викто­ ра Петровича, подумалось, а кто-то и вслух высказал, что такая земля не могла не родить своего певца, защитника и ра­ детеля... Сперва двинули на кладбище, покло­ ниться праху Катерины Петровны Поты- лицыной, бабушки писателя и любимого его литературного героя. Виктор Петрович положил на заросшую могилку букет по­ левых цветов. Постоял, обхватив подборо­ док ладонью, и пошел прочь, пробираясь между оградок, а мы гуськом за ним сле­ дом. В деревне нас уже ждали, и познако­ мились мы тут с родней Виктора Петрови­ ча, большей частью уже знакомой по его книгам, ближней и дальней, для которых он сроду был Витей, Витькой, своим, кров­ ным, овсянкинским, и вместе с тем уже очень далеким, писателем городским, и в обращении к нему нет-нет да и проскольз­ нет почтительная отстраненность. А впро­ чем, может быть, мне так показалось. Я спросил у Виктора Петровича, украд­ кой кивнув на пожилую худощавую жен­ щину с лицом и руками крестьянки, с выражением одновременно усталости, сми­ рения и, все ж таки, внутреннего непокор­ ства: «Это та самая, что в «Мальчике в белой рубашке»?» — «Та самая,— отве­ тил Виктор Петрович,— только про маль­ чика не напоминай, плакать начнет...» Сели за стол. Сперва и гости и хозяева вели себя чинно, сдержанно, потом посте-, пенно согрелись. Обзнакомились друг с другом, разговоры возникли в разных кон­ цах стола, скоро и песни зазвучали, они-то всех нас, сидящих вокруг стола, и сблизи­ ли окончательно. Виктор Петрович — до­ машний, в старенькой своей «олимпийке» с растянутым воротом и свалявшимся вор­ сом, пел самозабвенно, крепкий его хрип­ ловатый голос придавал звучанию песен надежность и силу. Пели русские песни, украинские, современные. Спели и завет­ ную Виктора Петровича про тонкую ряби­ ну. И вспомнилось мне, как прошлой осенью на Оби, тоже в застолье, только полностью своем, писательском, когда с запевки Виктора Петровича спели эту пес­ ню', хорошо спели, ладно, он воскликнул, утирая слезы: «Не знаю, сколько мне гос­ подом богом еще отпущено, но когда по­ мру — спойте «Что стоишь, качаясь...», и я услышу вас на том свете!» — У нас вообще народ песельный,'-' объяснял он назавтра, когда мы ходили