Сибирские огни, 1984, № 4

Колпаков ош араш енно смолк. М аша вынырнула н ар уж у — в тем ­ ноту, в х ол од , и там , за стенами палатки , стала говорить странным для нее легким певучим голосом , в интонациях которого светилась улыбка: — Здрав ств уй те, глупые, добры е звери ! Мы, звери , пришли к вам в гости. Мы вам зл а не хотим . Мы — зд есь . Ж ивите с нами спокойно. З ем л я одна для всех. Мы вам не буд ем мешать! З аним ай т есь своими звериными дел ам и , живите мирно... И в том ж е стиле, и в том ж е д у х е. Н у, просто разговор с детиш к а ­ ми на новогоднем утреннике. Она прои зносила свои елочные слова в полной тишине, и впечат­ ление было такое, бу д т о впрямь кто-то притаившийся ее сл уш а ет. Потом она вернулась в палатку, устр оил а сь в своем мешке и п р о б ор ­ м отала уж е засыпающ им голосом : — Н у, вот... И уснула. Колпаков не нашелся, что сказать. Он слишком был напуган я, прислушиваясь, ж д ал результатов странного эксперим ента. Те двое уж е спали , а он все ж д а л . Д ействительно, все звуки прекратились н а ­ глухо, так что д о утра они дож ил и вполне спокойно. Что эт о за фокус был? Н е уговоры ж е на них подействовали , в сам ом д ел е? Колпаков решил, что таинственные твари просто никогда не слышали человеческого голоса. И спугались, стало быть. Н о одного он так и не сум ел понять, просто в толк взять не могз ясного, улыбчивого голоса Маши в этой хол одн ой и угры заем ой кри­ ками тьме. Или еще: он посылает З ев ак у за водой к ближ айш ем у о зерц у . З ев ак а идет по колдобинам , огибая кустарник, иногда с чего-то на что- то перепрыгивает. Колпаков смотрит ем у в сл ед . Он вначале не в о зь ­ мет в толк, что его тут удивля ет — ну, пошел человек по в од у ,— поче­ му это м ож ет озадачивать или тем б ол е е р а здр аж а ть ? А п оходк а у Зеваки — прямая, легкая . Совсем не сутул ая (г д е ж это он вдруг научился так х о д и т ь ? )— и легкое борм отани е с е б е п од нос, как если бы он был у себя д ом а на утренней прогулке... Собственно говоря, ходить человеку никто не в о збр ан я ет как ем у в зд ум а ет ся , лишь бы воду не забы л принести. Н о, слуш айте, нельзя ж е вести себя , бу д т о ничего в мире совсем не произошло! А рнольд Егорович не мог не испытывать возмущ ения в глубине душ и , хотя это выглядело вроде бы и не логично: р а зв е легче бы ем у было, если б Георгий по -пр еж н ем у сутулил ся и спотыкался или, н а ­ пример, ж ал овал ся на усталость? Колпаков успокаивал себя: «Д ети , что с них возьмешь. Н е понимают они...» Он старался по-пр еж н ем у быть в нормальной бодряческой форм е и каждый вечер об ещ ал , что на сл едующ ий день они обя зат ел ьно выйдут на тропу. О бещ ал — до тех пор, пока не понял: им эти обещ ания не нужны. Эти двое вели себя в здеш них м естах слишком уж свойски, с какой-то обидной для него раскованностью . Ш утили др у г с др угом . Н а прива­ л а х играли в догоняшки. Черт возьми, д а ведь ем у-то неуж ели больш е этих двоих хочется жить? Что ж е, выходит, они свалили всю ответственность, все м ета ­ ния и страхи, всю боль о завтраш нем дн е — на него одного? Почему никто из этих двоих не хочет ра здели ть его озабоченности?! Они знай се б е резвились под солнц ем ,— бл а го его было теперь вдоволь ,— и в упор не хотели видеть уж а с их ситуации. З ев ак а был, хоть р еж ь его, ровен, светел и лучезарно-улыбчив. М аша, как ж ещ ин а , лучш е пони! м ала, что д ел а ет ся у Колпакова на душ е, и пыталась — очень о ст о ­ р о ж н о— утешить его. Н о Колпакову не было легче от этого: он был стреляный воробей и зн ал ,, что если женщина начинает вести себя с подобным м уж еством — это знак реальной опасности.