Сибирские огни, 1984, № 4

«Вот тебе на,— думаю,— ничего себе наставник...» Меня обидело открыто пренебрежительное отношение Фомича к моей личности. Кроме того, вопросы, заданные мне, показались глупыми, в какой-то степени унижающими мое человеческое достоинство. Поэтому в моем сердце вскипает и клокочет негодование. «Подумать только, раз­ мышляю я,— какой нахал! Что ему за дело до моей худощавости? Что он, съесть хочет меня? И откуда он взял, что я трус? Если на то по­ шло, натравить бы на нас медведя и посмотреть, кто вперед убежит, он или я. Насчет спорта тоже мелет сущий вздор! Сам-то он кто, олим­ пийский чемпион? Хорошо, если имеет самый низкий разряд чет­ вертой ступени ГТО...» Короче говоря, и Фомич мне не понравился. Однако, вопросы уже заданы, следовательно, нужно отвечать на них. Без долгих размышлений я решил ответить дерзостью: — Я, Шулуу Ак-кыс, двадцать лет от рождения, студент геоло­ гического факультета Московского университета, самбист, каратэист и шахматист. Несварением желудка не страдаю. Никого и ничего на свете не боюсь, понятно Вам?.. Здорово я хорохорился, не правда ли? Но Фомич, не обратив вни­ мания на это бахвальство, вежливо просит: — Слушай, назови-ка еще раз свое имя. — Шу-луу — по слогам повторяю я. — Гм-м, Ша-лу. А по-русски как? — любопытствует мой угрюмый наставник. И мне приходится объяснять ему, что монгольское слово «шулуу» в переводе на русский язык означает «камень». — Хорошее имя! — хвалит Фомич и, сделав небольшую паузу, уточняет: — А какой камень? Ведь камней много, не гранит ли? — Не гранит, а самый обыкновенный камень, булыжник, вон он, везде и всюду валяется,— с раздражением отвечаю и про себя ругаю собеседника: «отвяжись ты от меня, на что тебе сдалось мое имя!..» Фомич и не думает отвязаться: — А твою фамилию я уже забыл,— признается он. — Ак-кыс. — Вот именно, Аккис. Теперь уж никогда не забуду! Кстати, как она переводится? — Белая .девушка. — Серьезно? — с удивлением спрашивает Фомич и продолжает. — Ты же парень, причем смуглый, а носишь фамилию «белая девуш­ ка». Может быть, это неспроста? Да, и в самом деле неспроста. Происхождение моей фамилии свя­ зано с одной забавной и печальной историей, которую я слышал от мамы. Было это давным-давно, в начале нашего века. В те далекие фео­ дальные времена тувинцы жили очень бедно, в беспросветной темноте, зато детей любили бесконечно. Нищим, обездоленным и безграмотным, им только дети приносили радости и счастье в однообразии кочевой жизни. Поэтому ограничивать количество детей в семье никто и не ду­ мал: чем чаще женщина рожает, тем лучше. В этом отношении тогдаш­ ние тувинки были антиподами наших современниц. В своей молодости почти ежегодно рожала и моя бабушка, но дети ее почему-то не выжи­ вали, умирали в младенчестве. Представьте, какая это жуткая жизнь — каждый год рожать и тут же оплакивать своего ребенка! Говорят, моя бабушка в конце концов совсем иссохла, как осенний лист, но, будучи женщиной мужественной, все равно рожала и рожала, как говорится, всем смертям назло. Однажды летом, ожидая десятого ре­ бенка, она обратилась к бродячему шаману за советом, как изба­ виться от страшной напасти. Тот шаман подсказал ей несложную хитрость, при помощи которой можно было ввести в заблуждение злого духа, пожиравшего детей. Хитрость заключалась в простой словесной замене пола ребенка: то есть, если родится мальчик, наз­ вать его девочкой. Тогда злой дух, придя за мальчиком, находит девочку