Сибирские огни, 1984, № 4

экспедицию. Поезд после этого выглядел весьма своеобразно; из окон выглядывали авоськи, сумки — что попало, лишь бы ве­ терок обдувал... Оставалось попрошаться с Омском. На 27 августа назначили последний концерт, но его пришлось перенести на следующий день. Когда он шел, многие вспоминали другой концерт — первый, через неделю после приезда... Вот и все... И прощай,. «Омоква»! Мо­ жет, не свидимся больше... Счастливая была обратная дорога, но никто не помнит ее. Ни отменного состава, поданного специально для театра чуть ли не из Москвы. Ни остановок в пути. Еха­ ли и — не видели... Снова и снова вспоми­ нали другую дорогу: Черусти, Арзамас, Челябинск... Тогда кое-кто думал, что театр не смо­ жет работать. Как играть артисту, когда в ушах все время голос Левитана: «Нами оставлен...» Все же выстояли, недаром родились они под звездой «Турандот». 15 Последний вечер необыкновенно летнего мая 1977 года — прилетают вахтанговцы. Омск уже привык к столичным театрам, а здесь, не скрывая, волновался. Принес са­ мые красивые цветы. Приготовил самую лучшую погоду. И слова, которые никому не говорил: «Вы приехали к себе домой». Встретились два старых друга — город и театр. Они не виделись много лет, но помнил театр, что в самое грозное время согрели его забота и любовь омичей. И помнил город: был в сорок трудном году на сибирской земле омский театр имени Евгения Вахтангова. Кое-кто из артистов растерялся. Они знали об Омске лишь понаслышке. Ехали на гастроли, а попали на встречу друзей «Найдете ли вы дорогу к своему дому. Мария Давыдовна?». Находили. Е. Р. Симонов показывал: «Вот площадь Дзержинского, тогда пу­ стырь был. Наш дом — номер один». И. М, Толчанов доехал до улицы Рабино­ вича. «Мы жили здесь, на квартире у од­ ного врача,— объяснял он.— Поблизости обитали Рындины, Быва.чи друг у друга. Часто заходила Елена Дмитриевна Понсо- ва, наша прекрасная актриса; мы дружили семьями. Их дом тоже недалеко, у база­ ра». А М. Д. Синельникова встретила Г. В, Бородину и пошла с ней на Тарскую, Опять иду на Тарскую, Минуя Пролетарскую И Фрунзенскую с Банною Оставив по пути,— вспоминала она стихи своей подруги воен­ ных лет Елены Рывиной. Гостеприимный был дом, где он сейчас?.. Но по дороге в прошлое все чаще встре­ чались другие дома, другие улицы. «Где вы, Кооперативная, Банная, МОПРа? — искал Г. Б. Щукин.— Вот здесь где-то жи­ ли Данчевы. Сюда привезли контуженных еще в Москве, когда бомба попала в те­ атр на Арбате, Боровкова и Баранова. И наша развалюшка на берегу Иртыша не сохранилась...» — «Да и Иртыш совсем обмелел...» — качал головою Гриценко. Но 19-я школа, где был госпиталь, на­ ходилась еще в старом своем здании, и они пришли сюда — Толчанов, Гриценко, и маленький герой стихотворения Роберта Рождественского, в прошлом ученик этой школы, а теперь вахтанговец Григорий Андреевич Абрикосов. Николаю Олимпие- вичу Гриценко там подарили программку «Русских людей». Омскую — великая ред­ кость. Сохранила ее Нина Павловна Юрова, учительница, а в войну — рабочая завода имени Козицкого. Она смотрела все вах­ танговские спектакли. И этот, где исхудавший после госпиталя Николай Гриценко играл раненого. Почти самого себя. ...Вахтанговцы начинали в первый день лета, начинали «Принцессой Турандот». Той, которую хотели показать омичам еще в сорок первом. Перед спектаклем на сце­ ну поднялся самый уважаемый в Омске артист — Алексей Федорович Теплов. Он играл в «Нашествии» у Захавы, выступал в театре миниатюр, и он сказал то, что только он мог сказать; — Друзья! Мы с вами побратимы. Мы с вами «однокрышники» — потому что два года жили под одной крышей, делили сце­ ну и зрителя. Мы с вами «однокашники» — мы стояли в очереди в одной столовой и ели одну кашу. И я смею заверить вас, что вы " любимы... Весь этот месяц наше омское солнце светит только для вас. Н а­ ши цветы будут цвести только для вас... Как они играли в тот вечер — Николай Гриценко, Юлия Борисова, Юрий Яков­ лев!.. И было глубоко символично, что р я­ дом с ними лицедействовал Михаил Улья­ нов. Омского корня артист — из омской студии, из омского театра, ученик Иловай­ ского, Колесникова. Самборской. А через несколько дней у драмтеатра состоялся митинг — была торжественно от­ крыта мемориальная доска. Когда народ­ ный артист СССР И. М. Толчанов снял с нее покрывало, собравшиеся прочли: «В этом здании на сцене Омского дра­ матического театра в 1941— 1943 годах р а­ ботал коллектив Московского академиче­ ского театра имени Евгения Вахтангова». Все правильно. Только театр не был тог­ да академическим. И еще я подумал, что это не единственный вахтанговский дом в Омске, достойный такой чести. Есть и дру­ гие — в них жили Рубен Симонов, Николай Охлопков, Алексей Дикий, Цецилия Мансу­ рова... А вечером Николай Сергеевич Плотни­ ков спешил на спектакль. З а два военных года он привык к этой дороге в театр и шел, не отмечая про себя, куда свернуть, где перейти улицу...