Сибирские огни, 1984, № 4

расставаться с вахтанговцами, с Симоно­ вым... Первым в ряду омских спектаклей этой могучей кучки стал «Олеко Дундич», 8 Еьце до войны, в начале апреля 1941 го­ да, в «Вечерней Москве» появилась инфор­ мация, что «Театр им. Евг. Вахтангова принял к постановке пьесу Александра Ржешевского и Михаила Каца «Олеко Дундич», в которой роль Дундича должен был исполнять Рубен Симонов. Начавшая­ ся война лишь утвердила театр в этом на­ мерении. С приходом в коллектив Алексея Денисовича Дикого постановку пьесы пере­ дали ему, но эвакуация надолго задержала выход спектакля. Только 15 февраля в «Ом­ ской правде» была опубликована заметка А. Д. Дикого о предстоящей премьере. «Этот спектакль,— писал постановщик,— несмотря на то, что он сделан на материале гражданской войны, театр расценивает как непосредственный отклик на события наших дней, как вклад в общее дело борь­ бы с германскими захватчиками... Режиссу­ ра ставит своей целью создание спектакля- оды, лаконичного, монументального зрели­ ща, корнями уходящего в реальную жизнь, вершиной поднятого к величественной поэ­ тической форме воспевания героя». Пьеса А. Ржешевского и М. Каца вряд ли давала основания для оптимизма. Она больше напоминала иллюстрацию к соот­ ветствующему разделу учебника истории, а не художественное осмысление событий гражданской войны. И все же Дикий и Симонов полны были желания поставить ее. Им виделся Олеко Дундич — человек с солнцем в крови. Р а ­ ди этого стоило попытаться преодолеть бледную схему, вдохнуть жизнь в ходуль­ ные реплики персонажей. Аркадий Борисович Немеровский, тогда молодой артист, игравший в спектакле сербского генерала, вспоминает, как настой­ чиво Симонов добивался от него, чтобы даже немудреный текст этой эпизодической роли звучал предельно выразительно. «Ты говори так, как будто бы там, за кулисами, еще тысячное войско. Ты звук посылай за кулисы. Ты обращайся к тем, кто там, а не здесь. Твои слова: «Дорогие солдаты — сербы, хорваты, черногорцы!..» —- это пер­ вый аккорд спектакля. Надо, чтобы зритель потянулся к сцене,— и уже не выпускать его до конца». Так отрабатывались каждый эпизод, каж ­ дая реплика. Не все удалось создателям спектакля. Рецензенты резонно критикова­ ли надуманность некоторых сцен — напри­ мер, скорый суд над Ходжичем, слабость режиссерского решения эпизода в кабачке со списанными из какой-то заурядной по­ становки пьяным беспорядком и дежурным хором цыган, опереточную группу друзей Дундича. Это, однако, ни в коей мере не могло умалить значимость и силу вахтан­ говского спектакля — в нем жил, боролся и побеждал пламенный Дундич. Симонов играл его вдохновенно. Невысо­ кого роста, сухощавый, он вовсе не выгля­ дел богатырем. Но зрители сразу признали в нем легендарного командира Первой кон­ ной. Резкий, по-южному красивый, с гор­ до посаженной головой, это был, конечно, Дундич — м асный серб, красный герой! Дикий и Симонов строили роль на контрастах, очевидном несоответствии характера событий, происходящих в спектакле, и поведения героя, его манеры держать себя. Горячий, отча­ янный Дундич мог действовать удиви­ тельно хладнокровно и рассудительно, бу­ рю чувств, бушевавшую в нем, умел сми­ рять самообладанием, самые отчаянные предприятия совершать легко, артистично. «Это не просто лихой рубака, а человек одухотворенный, мыслящий, глубоко пере­ живающий»,— писал критик Ю. Калашни­ ков, и спектакль каждой сиеной утверждал в этой мысли, добавлял неординарные чер­ ты к портрету воина-интернационалиста. Свою первую омскую постановку театр приурочил к XXIV годовщине Красной Ар­ мии. 22 февраля состоялась премьера ее, 23-го — шефский спектакль для бойцов и командиров. Появление новой вахтанговской поста­ новки стало настолько важным событием, что бюро Омского обкома ВКП (б) и испол­ ком областного Совета депутатов трудя­ щихся посчитали необходимым принять специальное постановление — о спектакле «Олеко Дундич», в котором , отмечалась «большая, плодотворная работа, проделан­ ная коллективом театра, создавшим в ко­ роткое время яркий, волнующий патриоти­ ческий спектакль». Омский «Олеко Дундич» имел продолже­ ние. Летом театр пока.зал его в Прокопьев­ ске. Затем Алексей Дикий поставил пьесу А. Ржешевского и М. Каца в новосибир­ ском «Красном факеле», работавшем тог. да в Кузбассе. Наконец, осенью 1943 года, по возвращении в Москву, вахтанговпы открыли ею свой первый военный сезон в столице. За несколько дней до премьеры «Олеко Дундича» произошло еще одно событие. 18 февраля вахтанговпы проводили на фронт первую бригаду артистов. Она везла в Действующую армию концертную про­ грамму и водевиль В. Дыховичного «Сва­ дебное путешествие», с которым в канун войны военно-шефская бригада театра вы­ езжала на Дальний Восток. Но в Омск за ­ тем съехались не все участники ее. Тем не менее А. Ремизова и А. Габович восстановили спектакль. Ввели новых ис­ полнителей и стали показывать его на вы­ ездных представлениях в Доме Красной Армии, изредка — на основной сцене. Вто­ рой раз пришлось вносить коррективы в «Свадебное путешествие» перед отъездом бригады на фронт. Вначале она выступала в частях Туль­ ского гарнизона, за коротное время дала сорок спектаклей и концертов. А ближе к весне отправилась на Калининский фронт. Полковой комиссар Шилов писал во фрон­ товой газете: «Они шли туда, где идет сражение, и в перерывах между боями сво­ ими концертами напоминали воинам о том,