Сибирские огни, 1984, № 4

му высокомерию человека, когда человек заменяет в себе природное, родовое — механическим и насильственно привнесенным. Скрипач, наряду с хлебным караваем, самим Древом — как бы еще один, тре­ тий. центр картины. Сияющий в натуральном, геометрическо.м центре картины ослепительный разрез золотого каравая — момент идеологический, это основа основ, это образ труда, образ фундаментальной ценности крестьянского мира для всего общества. Каравай это суть и смысл жизни героев полотна. Далее, несомненно центрально поставлено Древо, оно возвышается по оси выше каравая и символизирует нерушимый и вечный космос человеческой души, безотно­ сительность морали и этики, единонаправленность человеческих судеб ао пу­ тям Добра. И наконец, скрипач — это искусство, это звучащее, ощутимое выражение кра­ соты природного и правдивого миропорядка, его духовный знак. Связь скрипача и каравая через Древо и проста, и сложна. Но более всего хотелось бы выделить в ней то простое, слышанное нами много раз, но некоторыми эстетами отвергаемое фольклорное изречение: БУДЕТ ХЛЕБ — БУДЕТ ПЕСНЯ. Это народное изречение глубоко материалистично. Оно отражает незыблемость эпического космоса и вечность законов народной морали. Отражает незыблемость иерархических зависимостей, складывающихся в мифологическое сознание, пони­ мающее искусство как производное человеческого труда. О другом, трогательном, нежном и поэтическом полотне Е. А. Волковой тоже хочется сказать. Это «сибирская красавица». (Холст, масло. 84X96) — ред­ кий в народной живописи сюжет — обнаженная женская натура. Картина очень красива. Любуясь ею, радуешься. Уже и этого довольно, чтобы остановить внимание На картине. Но оно трогает еще и своей открытой фольклорностью, эпическим вос­ приятием времени, пространства, красоты человеческого тела. ВРЕМЯ. Солнечность обнаженного летнего тела молодой женщины совмещена с цветами, которые роняет весенняя яблоня на теплые очертания тела, и эта же солнечность светится в плодах — грушах и яблоках, виноградных ягодах, упавших на поляну перед женщиной. Сразу три времени года. Одновременно. Таково время в этой картине. Зимы здесь нет, здесь никогда не бывает холодно, никогда не выпа­ дают снега, никогда не остывают реки, никогда не облетают листья на деревьях, ко­ торые цветут и плодоносят только одновременно, как может одновременно и только одновременно цвести и плодоносить женщина — героиня этого полотна, сибирская красавица. Вечное лето. Страна, где никогда не бывает зимы. Это чисто эпическое восприятие времени. Время воспринимается и изображается как свойство, качество пространства. Само же пространство — ЗЕМЛЯ, пышная красавица, сродни и индийским храмовым скульптурам, и клубящимся кустодиевским красавицам, и пышным ма­ доннам палеолита. Ее пышность — пышность облака, пышность пейзажа, колеблемого летним истомным маревом полдня. Она — воплощение изначальной силы земли — силы рождения, продолжения жизни. И этим соотнесена с небесами с их проливающейся силой. Это плодородное соединение неба и земли в сотворении новых жизней — растений, зверей, людей — оно мыслится в мифе и эпосе, как то же Древо, где зем­ ные корни и небесная крона — равнозначны и существуют только вместе. Героиня Е. А. Волковой сибирская красавица — образ земли. Такою земля изображается в эпических сказаниях. Такою она представлялась воображению язычника, воспринимавшего землю как распростертое тело. И различные участки местности в этом взгляде н образном строе соотносились с частями человеческого тела, получая названия — «пуп земли», «взлобок», а то и более подробно, как на Алтае —«загривок земли», «подмышки», «лопатки» и т. д. Пуп земли на данной картине целомудренно укрыт цветущей яблоневой ветвью. Однако вспомним, что Зевс снисходил к Данае в виде дождя золотых ле­ пестков. Небесное древо на нашем полотне выражено через цветущую ветвь. Такова «Сибирская красавица». Она соотносится не только с Кустодиевым, но и с алтайским и и якутскими эпосами. где полнее и неразрушеннее сохранилось за