Сибирские огни, 1984, № 4

природа больше, чем практическая польза. Природа больше, чем материал для познания. Она — Мать. Она — великий учитель гармонии, она колыбель художественных талантов, она реальная надежда, любовь и вера человека в то, что он призван под солнце не случай­ но, как мутант, и не напрасно, как листок, бесцельно влекомый ветром, но существова­ ние человека полно глубокого смысла и предназначения, которые он, не будучи сле­ пым, может прочесть в Природе, в Древе, ничего не стяжающем, но дарящем себя ми­ ру, а потому и — бессмертном. Приближаясь к мифу, эпосу, фольклору, к культуре глубокой древности, неволь­ но думаешь о неисчезаемости красоты и знания. Изящество росписей на сггенах пещер, пластика скульптур из бивня мамонта — не только могут поспорить с красотой совре­ менного искусства, но и равны ему, а в иных образцах — и выше его. Изящество, сила чувства и мысли мифа — они остаются не только истоком современной литературы, но и ее недостижимым идеалом, если говорить о мифе, отраженном в бесконечном и бес­ ценном многообразии форм устного народного творчества. Столь же глубокими и интересными предстанут перед нами я космогонические мифы древности, представления о происхождении мира, о нашей Вселенной, о кос­ мосе, если подходить к ним без высокомерия, без понимания прошлого, как отста­ лого, а знания древних, как наивных сказок... Древние сибиряки почитали мамонта. Мамонта — устроителя земли. Следы это­ го многочисленны — от фольклора и ритуальных текстов Обского Севера и скульптур­ ных изображений, найденных В. Е. Ларичевым в Малой Сые (Хакасия), до того жи­ вого, полного теплоты и светлой усмешки отношения к первобытному гиганту, ко­ торое мы можем встретить теперь среди сибиряков, где бы речь ни заходила о мамонте. Скажем, мамонт, украшающий веспибюль Института истории СО АН СССР, не просто экспонат, это — Проша, о нем ходит много баек, бывальщин, Проша — герой стенной печати, участник общих (особенно веселых) событий. Одно упоминание имени мамонта среди сотрудников института вызывает добрую улыбку. Не безымянен и другой гигант Новосибирска, тот, который стоит в зале краевед­ ческого музея. Это мамонтиха, зовут ее Берта. Почему? Увы, этого выяснить так и не удалось... Берта из моих родных мест— речки Оёш, которая тянет свои неспешные и очень холодные, от обилия ключей, воды по Колыванскому району и впадает в Чаус чуть южнее Колывани. Кости мамонта ни у кого в наших приоёшских деревнях удивления не вызывали. Сельчане использовали их для хозяйственных нужд — как балки, подпорки; а мы — что с детей взять? — сдавали кости мамонта (выбрав которые помельче) бродячим утильщикам и получали за них «заглотыши», леску, карандаши и прочую мелочь, быв­ шую по тем временам редкой радостью... А какой, помнится, всплеск чувств вызвала исследованная в 1968—1975 гг. ака­ демиком Алексеем Павловичем Окладниковым стоянка древнего человека в Каргат- ском районе Новосибирской области — «Волчья Грива»! Оказывается, на этой самой земле, где деревенька Озерки', люди жили четырнад­ цать тысяч лет назад! Да еще какие люди — могучие охотники на мамонта! Оказы­ вается, наше каргатское «месторождение» соперничает с чехословацким Пшедмость- ем, и больше таких уникальных объектов нет ни в Европе, ни в Азии!.. О памятнике много писали, Каргатцы складывали о мамонтах частушки, шутейные истории. Всех это собы­ тие глубоко взволновало и сблизило. Памятником гордились. Сельчане находили еще одно свидетельство неслучайности и своего дома на этой неброской земле. Молодой поэт Володя Занкович, житель Озерок, подписывал свои заметки в районной газете «За изобилие» патриотически —«Костя Мамонтов». В 1969 году нагрянули американцы X. Даунс и К. Фишер. .Они сняли палеоли­ тическую стоянку древних сибиряков для телевидения США, и фильм шел с успехом не один раз... Теперь «Волчья Грива» обозначена как важная достопримечательность в турист­ ских путеводителях по Новосибирской области. Но не стоит торопиться в поход * Ныне поселок Мамонтове.