Сибирские огни, 1984, № 4

сегодняшним писателям нашего края, эти задачи ставятся самим хозяйственным ос­ воением Сибири и должны стать частью культурной программы социального преоб­ разования региона. Количество научных усилий по отысканию, записям, исследованию в изданию произведений устного народного творчества Зауралья несомненно готово уже перейти в новое — художественное качество, должно перейти... Анна Беде, переведя книгу нашего фольклора, совершила поистине богатырский подвиг, уподобившись алтайской богатырше Очы-Бала, идущей впереди прославленных мужей и побивающей войско одним только звуком своего прекрасного голоса. Чтобы утвердить это сравнение, надо еще сказать, хотя бы в двух словах, о ее поэтическом переводе киргизского героического эпоса «Манас>. В 1979 году в Буда­ пеште, в издательстве «Европа» вышел том киргизского героического эпоса «.Манас» в поэтическом переводе на венгерский язык, выполненном Анной Беде. Сделан он по из­ данию «Манас. Китеп 1—11—111. Кыргызмамбас. Фрунзе. 1958». Великолепное издание — крепкий кожаный переплет, красочная суперобложка, бумага «верже», гравюры в тексте — с точным проникновением в дух текста, со зна­ нием этнографии, верстка — неторопливая, ритмически выдержанная; научный коммен­ тарий, солидный справочный аппарат; но главное — конечно же!— само высокое ка­ чество стиха, в переводе, сам текст в новом язы ке— все это несомненно сделало вен­ герский «Манас» Анны Беде заметным событием и в литературной жизни ее страны, и в деле укрепления дружественных связей между нашими культурами. В предыдущей главе я рассказывал о переводе алтайского героического эпоса, предпринятом польским поэтом Яном Гочолом. Остается ждать, когда над родною Яну Силезией расправится это эпическое крыло, вслед за крылом, расправившимся над зеленой Будой и каменным Пештом, остается ждать, когда на этих крыльях-ска­ заниях возлетит над европейским ландшафтом песнь давних времен, становясь в на­ ши дни песней силы ы дружбы народов-братьев... Анне Беде, благодаря свойствам венгерского языка, удалось передать художест­ венные особенности тюркского эпоса — начальные рифмы сохранены переводчицей на всем протяжении текста, причем не только как дань экзотическим свойствам ориги­ нала. Начальные рифмы оказались для венгерского слуха родными, несущими понят­ ную гармонию. Гармоническим во многом предстала для венгерского читателя и эсте­ тическая, образная система, и сам этический мир далекой, неведомой Киргизии. Таким образом, основываясь на отзывах критики, мнениях поэтов, с которыми мне довелось беседовать, можно с достаточной уверенностью говорить о том, что этот труд Анны Беде способен послужить обогащению выразительных, художественных возможностей венгерской поэзии, влившись в нее новым могучим порывом ветра с просторов вели­ кой Сибири... Обращаясь к народному сознанию, к эпосу, мифу, фольклору (а все это дошло до наших дней в наиболее подлинном и неискаженном виде в культурах коренных на­ родов Сибири, дошло не только как памятники «дикой, примитивной» древности, йо и как активная часть сегодняшней жизни, сегодняшнего сознания),— с полным основа­ нием можно и должно говорить об интернациональном характере сибирской нацио­ нальной культуры, поскольку эпическое, фольклорное, народное поле, на кото­ ром она взросла, является общим не только для аборигенов нашего края, но и вольно простирается в языческую древность славянства и, как идеальное воплощение, сооч'- носится с фундаментальными эпическими мирами Индии, Египта, Греции. Единоценностная картина космоса, порожденная неразобщенным сознанием че­ ловечества в период рода, теперь стала переосмысленным идеалом будущего един­ ства и родственности людей всей земли, выразилась в научном понимании зависимо­ сти человека от природы, в нераздельности живого на земле. Понимание равного права людей на жизнь переходит в понимание равной ответственности каждого за судьбы мира. Понимание солнца верховным божеством научно осмыслилось, как знание о многообразной производности земной жизни от того, что происходит на солнце. Почитание воды, огня, зверей, птиц, отдельных участков местности и всей природы — как объектов божественно-одухотворенных, вылилось теперь в реальную неизбежную потребность относиться к природе не царственно-потребительски, а с ясным сознанием того, что каждый человек и все человеческое общество связаны с Природою неисчислимостью живых связей, утрата которых обедняет человека, ли­ шает его и матеральных благ, и са.мого человеческого облика 9 Сибирские огии № 4