Сибирские огни, 1984, № 4

трава стояла бурая, прошлогодняя, наполненная шуршанием ветра, возней и свистом невидимых обитателей, и Оленька всматривалась в заросли, чтоб увидеть их, но напрасно. По другую сторону дороги простирались озимые, они выглядели совсем иначе, чем из окна вагона. Тогда поля казались только бескрай­ ним зеленым ковром, неподвижно лежащим на равнинах и пригорках, а сейчас были полны жизни и движения. Над степью вились жаворонки, опускались к самым зеленям, взмывали вверх; у края поля то и дело пробегали рыжеватые коротконогие зверьки (суслики, сказал па­ рень), и Оленька видела, как, отбежав, они усаживались у просохших холмиков земли. Однажды, побежав за таким зверьком, Оленька вспугнула несколько куропаток. Огромные, как ей показалось, птицы взорвали тишину хлопаньем крыльев и полетели на середину поля; парень рассмеялся, глядя на ее испуганное лицо. Эта весна ничем не напоминала привычную Оленьке северную весну. Несмотря на ветер, несшийся над полями, и земля, и трава, и прелые листья — все было разогрето ярким высоким солнцем, даже лужи в этот полуденный час не могли добавить влаги окружающему их воздуху. Сухость и разогретость полей и посадок создавали новые, сильные запахи, от которых щекотало в носу и кружилась голова. Оленьке давно уже хотелось остановиться, посидеть и подробно рассмотреть новый для нее мир, но просить об этом парня она не ре­ шалась. Наконец он остановился и сам поставил вещи, нагнулся и до­ стал из травы крошечный, похожий на звездочку, желтый цветок. Подойдя ближе, Оленька увидела целую россыпь таких звездочек, а чуть подальше — голубой островок подснежников. — Ой,— удивилась она. — Пролески,— сказал парень.— Они давно цветут. Стоило присмотреться еще, и она увидела новое чудо среди сухой травы: кустик круглых зеленых листьев, меж которых покачивали головками три фиалки. Такие Оленьке доводилось видеть только на открытках: настоящие, бархатные фиалки с золотыми пятнышками посередине — совсем как мамины глаза с веселыми искорками, какие помнились ей с детства. Она не стала рвать фиалки — пусть растут. А подснежники сорва­ ла и приколола к пальто. У дороги они и сделали привал. Оленька, поджав ноги, устроилась на чемодане, а парень — прямо на траве, под кустом шиповника. Они съели булку и плитку шоколада, что подарили девчонки, провожая на вокзал, а потом — целую горсть перезимовавших ягод шиповника, и парень терпеливо учил девочку есть их так, чтобы не попадали в рот ворсинки из семян. Второй раз отдыхали вскоре: она — охваченная неожиданностью, он — покуривая в стороне. Неожиданность открылась, как ей и положено,— сразу. Шли они по ровной дороге, всюду, сколько хватал взгляд, тянулись поля, то черные, то зеленые,— и так же ровно и спокойно ложились за гори­ зонт, как вдруг эта ровнехонькая дорога вознесла их куда-то ввысь, а внизу и вдали, в дымке тумана, как в облаках, появились серые скалы, камни, нагромождения, целые горы, все это покачивалось, вплывая в пряди тумана и появляясь из него. Самое неожиданное было как раз то, что Оленька, стоя среди степи, оказалась выше гор — она видела их вершины, окутанные шевелящимися облаками, и как бы ни были высоки эти вершины, Оленька была над ними. И поскольку картина эта появилась так мгновенно и неправдоподобно, Оленька сначала даже немного испугалась и не поверила ей, но красоты перед глазами было так много, что девочка в конце концов изумилась: — Это мираж?.. Потому что, по ее мнению, только мираж мог возникнуть так не­ ожиданно и необъяснимо. И она в самом деле подумала, не почуди