Сибирские огни, 1984, № 4

лета, и трава вокруг была скошена, убрана и теперь обильно отрас­ тала снова, цвели одуванчики, сияло солнце, даже не верилось, что оно сентябрьское, наоборот, было впечатление, что именно на этой поляне задержалось лето и не думает отсюда уходить. — Как хорошо!— сказала Зинаида, и я мог бы повторить сле­ дом: — Как хорошо! Она покружилась на поляне, раскинула руки, смеясь, бухну­ лась на зелень травы, прямо в ее теплоту. — Эх, хорошо! Хорошо поваляться, а что? — и даже уснуть, где не спал целых тридцать лет! Повалявшись среди одуванчиков, на крепкой, новой траве, она задремала, и я прислонился спиной к дуплястой груше, тоже задре­ мал, а потом тихо проснулся и загляделся на Зинаиду. И оттого, что лето не торопилось с этой поляны, и время не торопилось, и нам самим было некуда спешить, мысли мои потекли плавно и рас­ плывчато, лишь постепенно наполняясь воспоминаниями. И все это — и мысли, и воспоминания, и недавняя дрема — было связано с Зинаидой, лежащей в нескольких шагах от меня, среди зелени и теп­ лого дрожащего воздуха. Я был со многими женщинами, пожалуй, со всеми, которые мне очень нравились, но всегда эти связи были неудачны: то женщины из­ меняли мне, то разочаровывали и надолго выбивали из колеи. И только Зинаида, давно нравившаяся и никогда не принадлежавшая мне, посто­ янно приносила удачу. Она явно воздействовала на меня своей стран­ ной меланхолической энергией, своими замечаниями и насмешками, тем, что кроме лазурно-желтых пейзажей писала еще и статьи о моем творчестве. Рядом с ней мне хотелось действовать, доказывать, убеж ­ дать— одним словом, шевелиться: я много писал, пошли выставки, меня приняли в Союз, теперь вот избрали в правление. Влияние Зи­ наиды было столь заметно, что даж е Света, ненавидевшая окружающих меня женщин, с присутствием Зинаиды смирилась. И как не смири-гься, если Света имела теперь при себе не затюканного критикой и братьями-художниками неудачника, а плодотворно работающего ма­ стера, и деньги пошли, и творческие поездки, и прочие важные этапы жизни! Да, Света приняла Зинаиду как неизбежный, может, даже решающий элемент пришедшего благополучия, а меня, честно говоря, подмывало порой как-то — неизвестно как, правда^— взять да и поделиться этим благополучием и удачей с Зинаидой, но, конечно, никакого дележа не происходило. Зинаида оставалась при своих хлопо­ тах, при непонятных мне печалях, всплесках, связях, а удача шла ко мне. Только то и изменилось у нее, что из старой мастерской, из полу­ подвала, она переселилась в «курятник» — на чердак старинного дома. Может, я потому и не спал с Зинаидой, что мне казалось, случись такое — удача покинет меня, выпорхнет из рук? А может, были и дру­ гие причины. Например, иногда брал страх, что я просто не дотягиваю до нее. А иногда я испытывал к ней братскую нежность, а то считал, что у нас все с нею еще впереди и не нужно торопить события. Впрочем, так мы и условились шутя, где-'го еще в самом начале: все у нас впере­ ди и не нужно торопить события. А пока — она догадывалась обо всех моих романах, иногда рассказывала о своих увлечениях, коротко, вскользь — и нас устраивали эти отношения. Правда, мы ссорились, но это была грызня друзей, и спорить мы любили, можно сказать спо­ рили обо всем на свете, кроме любви. В вопросах любви мы были совер­ шенно единомышленники: любили любовь и стремились ее еще встре­ тить, несмотря ни на что. Только дважды за все наши общие годы мы испытали непреодоли­ мую тягу друг к другу. Но все же зачем-то преодолел.и ее. Как ни странно, оба раза в транспорте. В первый раз это случилось после предновогодней вечеринки в мастерских. Нам было по пути, мы долго тащились в трамвае, куда нас внесла толпа, и Зинаида оказалась прижатой лицом к моей спине; сквозь тесноту и гам трамвая я Ш ,