Сибирские огни, 1984, № 4

ч ем у он вы нуж ден вечно дум ать -то о них, в конце концов? Ему в сам ом д ел е принесли и поставили п ер ед ним баночку с мясными консервами . Она оставалась единственная. Р ебя т а ничего не съ ели , сохр анили для него. Он выпрямился, сел на трав е, стараясь не обр ащ ать внимание на эт у банку. Он хот ел бы встать, но пока не мог. Е го силы у ж е п ер естали соответствовать его сам олю бию . Р ебя т а — и з деликатности — больш е не успокаивали его. З евак а отош ел м етров на сто от палатки, сел на камень и стал н аблю дать р ож д ен и е зак ат а . Маш енька ушла в палатку, легла там поверх сп ал ь ­ ника, поль зуясь ещ е не уш едшим дневным теплом , п ол уод етая , р а с ­ сеивая в в о зд у х е слабый , но дурманящ ий аромат водяной св еж ести и чисто вымытого тела. А Колпаков си дел в озл е палатки, очень дол го си д ел , и зо всех сил подавляя финальную дем он страцию своего бессилия — истерично р асплакаться . И вм есте с этим , вопреки этом у, черной напастью зр ел а в нем мысль,— в яростной д о с а д е на се б я ,— ворваться, откинув б р е ­ зен т, обн аж и ть ласковое, напитанное солнечной влагой т ел о женщины и ср а зу ж е им овладеть — грубо, стихийно, б е з уговоров и о бъ я сн е­ ний,— вот так ж е , как они н едавно см еялись, р езвясь в легкомы слен - но.м виде в кустах. Они дем он стрировали ему свое естество, ну а он — п ок аж ет свое. В се равно терять нечего. Р а зв е он не мужчина? Н у, что — см ож ет или нет? Он посидел ещ е немного. Его вдруг начало трясти: это был горький и беззвучный см ех. Он понял, что не см ож ет. Н е посм еет. П ервозданным нельзя быть нароч ­ но, вот в чем б ед а . Он полный банкрот. Д о с т а л о бы сил хотя б на простое усили е — лечь рядом . ...Хватило ж е его лишь на то, чтобы приподнять в х о д и посм от­ реть внутрь палатки. М аш а сп ал а ,— как-то мгновенно она за сн у л а ,— полож ив голову на руку, и влажны е темные волосы н абегали ей на ш ею и щеки, д ел ая спящ ее лицо освобож денным и девственным . Она была все так ж е раскованна и лиш ена опасений . И — чудилось — была чиста, в свои дв адц ать восемь лет так и не познав бли зости ... Она и в этом была н едоступна. Он б у д т о впервые увидел неповторимость ее сокровенной сути, н еж ную и зумленную душ у, отепляем ую тихой меч­ той, и е е право быть лю бим ой , и удивлялся , как ж е никому из его зн а ­ комых, д а и ем у сам ом у, не приходило в голову, что такой вот «н евид­ ный человек» так бож ественн о св оеобразен ! Это окошко в др у го е «я», так внезапно отворивш ееся ему, заставил о разглядеть и всю муть, поднятую со дн а его собственной души прош едшими днями . Он молча за стон ал . Он едв а не возн енавидел себя . И все это, и ещ е р а з — неутихающ ее ж ел ани е, и борьба с собою (н еуж т о человеку до зв ол ен о быть свиньей — пусть д а ж е п ер ед см ер тью ? ), и снова в згляд на е е лицо, и снова — в свою вдруг ис­ пугавшую мелкостью душ у ,— привело Арнольда Егоровича в мучи­ тельно-горькое состояние, в котором он ж д а л увидеть хотя бы крохот­ ный просвет, и вот, поборов усталость, он поплелся прочь от па ­ латки — к другом у, который сейчас со зерцательно сидел п ер ед лицом закатного склона. Пришел, приковылял. Почти припал к нему. Сел на зем лю у ног его. Губы едва разомкнулись для шепота: — Л адн о , я, м ож ет быть, готов признать ваш у правоту, хотя ничего в ней не понимаю . Скажи ... п о ч е м у вы так о б а спокойны? Объясни ... Я уж е не могу... З евак а , в своей закатной тишине, тихо возвышался на камне, и розовый свет вечера л ож ил ся ем у на волосы. Он д ол г о молчал, види ­ мо, обдумывая ответ, и потом ск а зал очень остор ож н о , успокаиваю ­ щим голосом , несколько хмуря л об от трудности подбирать слова; — Я дум аю , что природа как человек: п ер ед ней надо быть искренним, надо прийти к ней с полным сердц ем , открыто и просто — и она не предаст.