Сибирские огни, 1984, № 4

за б о т а х скрипеть зу б ам и ... Это уж е слишком . З д е с ь какой-то мучп- тельный а б су р д . Так не д о лж н о быть. Он, наконец , услыш ал их шаги за собою М ож н о было ож и д а т ь смущ енных вскриков, по крайней м е р е - испуганного ж ен ск ого ... Ничего п одобного. Они у л ы б ч и в балагурили од ев ал и сь прямо за его спиной. М ож ет быть, д а ж е не зам етили его.’ Или , х у ж е того, зам етили и не обр атили внимания. Он оскор бл енн о и р езк о оберн ул ся : М аш а л аск ов о улы бнулась ем у, зап ахи в ая на голой груди нижнюю бл у зк у . З ев ак а вытирал полотенцем свой несуразный тор с с бел ой веснушчатой кож ей и пухлыми плечами. Его босьГе ноги были довольными, розовыми. Они ничуть не см утились ,— вот что. Это ж е дичь какая-то. В ообщ е, все, что прои сходи т — не м ираж ли это? Он п одум ал так, м о­ ж е т быть, в сотый р а з и услыш ал Машин голос: Вы бы сходили искупались, Арнольд Егорович. Ч естное слово. В ода ч уд есн ая , прав да , немного холодная . Я уж е искупался в горной речке. Там вода т ож е ч удесная и т ож е немного х о л о дн а я ,— сухо ответил Колпаков. М аш а .подарила его в згл ядом , в котором светилось искреннее восхищ ение. П отом заговорил Гоша, и п ервое слово, которое он ск а ­ за л , было: — Хорош о! Слуш айте, я одн ого не пойму: вы и зд ев а етесь нам ер енно или эт о и есть так на зы ваем ое простодуш ие? — тихо ск а зал Арнольд Егорович. В с е тр о е зам олчали . Гоша повернул к К олпакову веснушчатое лицо с розовыми века­ ми и о забоч енн о спросил: — Ч то-нибудь случилось, А рнольд Егорович? Н ет, помилуйте. Что м огло случиться. В се просто изумительно, лучш е не бывает. — Вы устали? — Ничего. Сущие пустяки. М аш а со стр адательн о посм отрела на него, д а ж е склонилась над ним, как н ад колыбелью , и мягко ск а зала: Н о мы обя зат ел ьн о найдем тропу. О бя зател ьн о вы берем ся, вот увидите. Вы сами говорили. — Что я говорил? Когда говорил?! Какого черта вы все приняли за чистую монету? Д а ненормальны е ж е , юродивы е вы о б а — А р ­ нольд Егорович, таращ ась сивыми от ярости гл азам и , костерил их, уж е стоя, как б а р б о с, на четвереньках: — «Вы берем ся , вы берем ся ...» Н е выберем ся мы никогда из этой паскудной дыры, поняли? Вот вам правда, а не вранье, если уж вы сами не м ож ете эт о понять... Подыхать нам зд е сь , а не животы греть на солнышке! Вот и зн ай т е это, м ож ет, хоть теперь у вас хватит ума подум ать о чем-то, а не резвиться по кустикам , в чем мама родила... Ну?! Поняли? Или нужны вам какие- то ещ е разъяснения?! Н а д о сказать , что Колпаков вовсе не со зл а так говорил, он не был злым человеком . Н о ем у было обидно. Очень оби дн о . Он з а х л е б ­ нулся и смолк. Он см отрел на них, они — на него. — А рнольд Егорович... Вы, наверное, хотите есть. П окуш айте, п ож ал уй ста . Мы вам оставили банку. Это было уж е совсем нельзя понять: стр аха на их лицах он так и не увидел . В едь д аж е растерянности не было. П ож ал уй , только боль за него. Участие к нему. Он не мог примириться с этим , он чувство­ вал себя ещ е р а з униженным ,— да и не приснились ли они ем у, эти два странных сущ ества? Они были не порочными, не дурными , не враж дебны м и ,— но и не близкими. Какие-то непонятные, не свои, не обиходно-норм альны е,— но просто совсем други е люди . Б ож е мой, по