Сибирские огни, 1984, № 3

обычно, старший группы буровиков Костя Блинов, а вместе с ним ходит Сергей Ми- тин. Общее время работы на полигоне — приблизительно четыре часа. Наши буровики, несомненно, первые на планете люди, которые работают в открытой Центральной Ан­ тарктиде полярной ночью. В белую мглу ребята попали в конце мая, когда температура воздуха была минус семьдесят градусов. Я в тот раз на полигон с ними не ходил. Вот рассказ Кости Бли­ нова об этом случае: — О белой мгле еще на судне нам рассказывал Митрич. В Мирном несколько раз наблюдали это явление — оно опасно: можно, например, потеряв ориентировку, упасть на припай с многометрового барьера. Но толком никто ничего объяснить о нем не мог и в рассказах о белой мгле было много от обычных антарктических «баек». В этот вы­ ход на полигоне с нами произошла маленькая беда; замерзли батареи фонаря, и, естественно, мы ходили в кромешной тьме. Пришлось пройти без фонаря примерно’ половину участка. Ну и как всегда это бывает, решили ь конце работы «срезать» до- рогу и пошли не под прямым углом к профилю, как должны были бы идти по техни- ке безопасности, а по диагонали между профилями, выходя на первый пикет. Получи­ лось так, что мы повернулись лицом к станции и где-то уже в пути попали в эту самую белую мглу. Вначале мы толком ничего не поняли. Вдруг все вокруг стало совершенно белым, как в тумане, но какой может быть туман, когда под восемьдесят градусов .мо­ роза? Мы вначале подумали, что это — дым с ДЭС, Минут через пятьдесят ходьбы стало ясно, что мы идем куда-то не туда. Инте­ ресно, что небо было видно абсолютно четко, и звезды тоже. Я иду и думаю, может быть, на фоне неба и звезд будет как-то выделяться высоченное — метров двадцать — здание нашей буровой. И вдруг, может быть, потому, что очень хотел ее увидеть, я действительно увидел вдали показавшийся силуэт буровой. Я так обрадовался, значит, стоим лицом к станции и все хорошо, показал на нее рукой Сергею, а через пять ша­ гов мы подошли... к вехе (!). На каждой вехе деревянная колобашка с номером Сама веха вся в снегу — ее не видно, и даж е за два шага до вехи я не понял, что принял за силуэт буровой именно эту темно-коричневую деревянную колобаху. А когда упер­ ся в нее носом, сразу не мог понять, что это такое и как я мог перепутать такие несо­ измеримые предметы... А по номеру колобашки сразу поняли, что все это время мы петляли, как зайцы, и выскочили на пикет в противоположном от станции конце про­ филя, то есть сделали большой полукруг. Осталось меньше четверти круга, чтобы мы вышли в точку, с которой начали этот обход. Расстояние от нас до станции даже уве­ личилось, а мороз уже «прорвался» под костюмы КАЭ, и теперь не согреться иначе, как в теплом помещении. Мне было очень досадно за этот дурацкий полукруг. Шел будто бы привычно, по прямой линии, старался скорректировать возможный занос — и вот не смог. Теперь надо идти на станцию как можно быстрее, но у Сереги ход медленнее, чем у меня. Забираю у него сумку и снова осматриваюсь, выбирая путь. Но не успели мы сделать и нескольких шагов, как пропали контуры и нашей вехи, и следующей не было видно. А ведь достаточно на двадцатипятиметровом расстоянии между пикета.ми ошибиться на 2 метра в сторону — пройдешь мимо вехи. Здесь, ко­ нечно, есть от чего растеряться... Белая мгла действительно похожа на туман, но не ощущаешь никакой перемены, когда в нее попадаешь. Она — всегда перед тобой на три метра, словно круг, какойб то круг чистого, прозрачного воздуха. Да, скорее, круг чем сфера, так как видны звез­ ды и что под ногами творится. Странным образом поглощаются все звуки, и вообще те­ ряется ориентировка, то есть положение в пространстве становится неопределенным. Думаю, что белая мгла — это все же какой-то оптический эффект, и очень удивительнд, что он проявился ночью, в условиях почти полной темноты... Юра Кононов, наш третий буровик, потом рассказал мне, что видимость на станции была прекрасная, до конт­ рольного срока оставался еще час, и он просто на всякий случай, чтобы 'было легче идти, зажег на буровой вышке большой мощный фонарь. Фонарь мы и увидели, и хотя уже стояли на профиле и зналй, где станция, стало как-то легче. Лампа на 'буровой отличалась своим цветом от звезд: те — стального, белого цвета, а лампа — как жел­ тая звездочка. Но если бы мы не знали, где станция, и не смотрели бы в ее сторону то, наверное, лампу просмотрели бы. А так мы благополучно 'попали на станцию, Хо-’ рошо, что мы с Серегой, были вдвоем, одному, наверное,, было бы труднее спокойно обдумать положение. Но если бы ты в тот момент попробовал снять с нас свою элек­ трокардиограмму, прибор наверняка бы поломался!