Сибирские огни, 1984, № 3

Юлия Пивоварова ДВОЕ Наьим нам«ки 1 ие лиь^а — словно две дальних луны. Им ни одежда, ни птиьга, ни города не нужны. Нам суета непонятна, к нам небеса холодны. Мы — освеьценные пятна в черном пространстве весны. Наши намокшие души — слабость больших кораблей, что не тоскуют о суше в синих объятьях морей. Наши намокшие руки — песня хмельных облаков, запах неистовой вьюги, шелест забытых стихов. Кто мы е гобою — под ливнем странные два суьцества! Нам не придумали имя, звания и божества. Встретились двое • пустыне — вместе жару переждем. Щедрые тучи густые нас наградили дождем... Осень босая искала ночлег. Мельницу взглядом остановила. Белого голубя с именем снег ночью усыновила. Крыльья его все сильнее росли, тень застилая белёсым, перья пушистые с ветром несли холод и слезы березам. Желтое, красное он застилал искренне, страстно, умело цветом, который границы терял, цветом неистово-белым. Осень влюбленно твердила одно: «Как он летает, летает!» И, очарованно глядя в окно, не замечала, что тает. Было тяжело подняться ласточке, и она дремала на попу.., Рассекали листьями, как ластами, сильные растенья высоту. Солнце золотистые кавычки над землей поставило, и вновь плакали у речки две сестрички: девочка и первая любовь. Почаще грейте руки у огня, чтобы они холодными не стали, как вот сейчас остыли у меня и я крылья превращаться перестали,