Сибирские огни, 1984, № 3

и вступить в Войско Польское, в рядах которого мы будем вместе драться за Польшу! «Орлик» встал и протянул руку Родаку. Сташек тоже встал, но ру­ ки не подал. Их разделял только узкий стол. Поднялись все. Только дед продолжал сидеть на кровати. В тишине, которая установилась на мгновение в избе, слышно было только тиканье старых настенных часов. Сташек проглотил слюну. — Я уже служу в Войске Польском. «Орлик» опустил руку, вышел из-за стола на середину комнаты. — Вы что, издеваетесь над нами или дурака валяете? Первого 1 У|ы вам не позволим, а второе оставьте для кого-нибудь другого! Вы слу­ жите в коммунистической армии, завербованной и находящейся на услужении у русских, армии, которая с Польшей не имеет ничего общего! — Что вы знаете о нашем Войске? В рядах ктой армии я дрался за Польшу, с ней дошел до Берлина! — Послушай, когда тебе так успели затуманить глаза? Вспомни своих, родителей. — Оставьте их в покое. Отец, впрочем, пошел не в армию Андерса, а в Войско Польское. А сражался и погиб там, куда его забросила сол­ датская судьба. За Польшу дрался, Я тоже сражался за Польшу. — Но за какую? За большевистскую? — Польша для меня — всегда Польша. Я — солдат, приносил при­ сягу. Нам не о чем говорить. Отдай автомат! Сташек рванулся к «Ворону». Тот передернул затвор. — Стой! — рявкнул. Родак остановился в полушаге от него. К нему щодошел «Орлик». — Это твое последнее слово? — Да. — А отдаешь ли ты, сынок, себе отчет в том, что я прикажу сейчас поставить тебя к стенке и расстрелять как изменника польского народа, большевистского прислужника? — Это вы всегда можете! СтаШек был готов на все. Тем временем не выдержали нервы у стоящего в молчании у печи дяди Изидора. •— Стась! Поручик хочет как лучше. Соглашайся. Будешь с нами. Здесь все с нами. Пан поручик, он согласится. Молодой, вот и горячий. Соглашайся, Стась, соглашайся. — Дам ему еще один шанс, «Колос». Последний раз спрашиваю: вы присоединяетесь к нам или нет? — Нет! — Стась! — простонал дядя. —- Изидор! Оставь парня в покое. У него своя голова на плечах, и он солдат. Из Сибири шел сюда, к родному дому, в Польшу. И имеет на нее точно такое же право, как и любой другой. А вы, поручик, учти­ те это. И не кричите так в моем доме, ведь... —- Хватит, хватит, старик. «Жито», «Боб»,— старшего сержанта обыскать, связать и на лавку! Они набросились на Сташека. Он вырывался, кусался, пинал их ногами, но силы были не равны. Его бросили' на лавку, стянули с него мундир и привязали ремнями. Дядя Изидор дрожал, как осиновый лист, отпихивал деда автоматом. «Орлик» стоял посреди избы. — Как я уже сказал, я мог бы поставить тебя, щенок, к стенке. Но я этого не сделаю. Потому что ты еще щенок и к тому же глупый. Ну и, принимая во внимание твою семью. Но наказания тебе не миновать. «Жито», спусти ему портки и врежь пва.дцать пять пряжкой по голой заднице! Сопляк! ' — Слушаюсь, пан комендант! , «Жито» расстегнул ремень. «Ворон» уселся Сташеку на ноги. «Боб» держал его за плечи. «Орлик» взял у «Ворона» автомат Сташека. Сняв .44