Сибирские огни, 1984, № 3

стройка служила курятником и сараем для дров. Овин — развалюха. Несколько кур копошатся в навозной куче. 6У овина белый кролик с красными, как бусинки, глазами, замирает, стрижет ушами и смотрит на Сташека. Как и перепуганная, облезлая псина, которая рычит, но не отваживается даже вылезти из конуры. Сруб колодца, заросший зе­ леным мхом, колодезный журавль с деревянным, шарообразным отве­ сом, погнутое, прохудившееся ведерко. Он опустил его в колодец, достал воды, поставил ведро на сруб так, чтобы не очень забрызгать­ ся, сдвинул конфедератку козырьком назад и начал пить. Вода была отменной. Но когда пил, почувствовал, что кто-то за ним наблюдает. Не отрывая головы, бросил быстрый взгляд в сторону. Из-за угла ови­ на на него смотрел мальчик лет девяти-десяти. Не меняя позы, чтобы не испугать, Сташек окликнул его: — Мальчик, скажи своему папе, что пришли от Скочиляса и хотят с ним увидеться. Беги, а я здесь подожду. Мальчик исчез, будто его ветром сдуло... — Я видел, что кто-то поднимается к моей хате, но не разглядел — кто. И тут примчался перепуганный мальчонка и говорит, что пришел кто-то в военной форме и с оружием. Ну, подумал я, пойду-ка на всякий случай в лес, земляники поем, а что? — Они сидели с Гробельным не­ подалеку от колодца в тени старой липы, на пне уже давно, видно, срубленного дерева, поскольку с него облезла вся кора. Гробельный такой же неприметный мужичок, как и его хата, невысокого роста, не брившийся, наверное, несколько дней, покашливающий, с землистого цвета кожей, время от времени сплевывал густую слюну. На босых но- гах — стоптанные старые полуботинки. Заношенные брюки. Только шерстяная зеленая,рубашка и короткая военная куртка имели еще добротный и даже опрятный вид. — А ты похож на своего отца, как две капли воды. Подумать только, как в жизни бывает, мы оба с Бронеком, то есть с отцом твоим, из Калиновой, так? А встретились только там, в Италии. Бронек прошел через Россию, Ливию, а я через Румынию, Францию, Тобрук. Я вернул­ ся, сижу себе на солнышке, гляжу на Калиновую, на Струг, а он там, бедолага, лежит под скалами... В одном взводе мы с ним были, так? В 5-он дивизии из Восточной Польши. А под Монте Кассино нас броси­ ли в мае сорок четвертого. Вокруг одни скалы да горы. Во т ,видишь эту скалу, поставь таких, как она, пять или даже десять одна на дру­ гую, вот такие там были горы. Немец сидит себе на этих скалах, а мы в долине, как на сковородке. Ну и надо лезть на эти скалы, так? Ведь приказ есть приказ. Сам знаешь. Вооружение у нас было, ничего .не скажу, отличное. В основном английское. И автоматы были, только немного другие, чем твой. У «томпсона» не было такого круглого диска, так? Немец тоже, что ни говори, драться умел, так? А если уж окопал­ ся или сидел в бункере... А твой отец всегда был веселым. Если иногда и грустил, то только когда тебя вспоминал. Перед этим боем у него было какое-то предчув­ ствие. «Ну, Адам, если влезем на эти скалы, то и в Польшу вернемся, а если нет, нам конец». Так тогда сказал. Это было в ночь с 11 на 12 мая. Нас подняли в атаку. Ну мы и пошли. Вокруг такая темнота, что в двух шагах ничего не видно. Дыхания не хватает, чтобы забраться на скалы, а еще надо стрелять, бить прикладом. Даже финкой колоть, так? А немец засел на горе, косит перекрестным огнем, гранатами за­ брасывает, минами накрывает. Не знаю и не хочу знать, как выглядит настоящий ад, но, наверное, он мало чем отличается от того, что мы там, под этими скалами, встретили. А Бронек, отец твой, от пули погиб. Залегли мы на перевале — немец лупИл так, что головы нельзя было поднять. А тут взводный Скрудлик, помню, он был родом из, Познань­ ского воеводства, весь дрожит, «томпсоном» размахивает. «Вперед,— кричит,— ребята, ведь лежа мы никогда до Польши не дойдем!» Вско- 40