Сибирские огни, 1984, № 3

родом. Улыбнулся, потому что вдруг осознал, что не сможет коротко и однозначно ответить на этот вопрос. Ведь он появился на свет . в Жешовском воеводстве, жил до войны в Подолии, а теперь возвра­ щается вместе с армией прямо из России. — Да. С другого конца Польши, с востока. — Я так и думала. — Почему? — Да вы говорите как-то иначе... Вот, к примеру, ваш товарищ, тот пожилой, блондин... — А, Браун! — Он говорит так, как у нас в доме. — Потому что он родом из западной Польши. Из Силезии. Но вы очень’ хорошо говорите по-польски. А жили ведь среди немцев. — По правде говоря, это заслуга прежде всего моей мамы. В нашем доме нельзя было произнести ни одного немецкого слова. Мы всегда разговаривали между собой только по-польски. — Но немецкий-то знаете? — Знаю, конечно. — А я ни в зуб ногой. Только «Напбе НосН!»... Пойду покопаюсь в моторе, а то что-то он сильно чихает. Сташек вспомнил о мотоцикле к слову, чтобы что-то сказать. И это «Напбе ЬосЬ!» тоже у него вырвалось ни с того ни с сего. Вме­ сто того чтобы сказать девушке что-то приятное, попробовать как-то расположить ее к себе — пустая болтовня. Но ничего не мог поделать с собой — робел в ее присутствии. Он спрыгнул с крыльца, присел у мотоцикла и сделал вид, что что-то чинит. Ванда подошла поближе. — Что-нибудь серьезное? — Да вроде нет. Впрочем, попробуем-ка завести. Нажал на стартер. Раз. Другой. Мотоцикл взревел так, что аж дым повалил из выхлопной трубы. Сбросил газ, влез на сиденье. — Не хотите прокатиться? — С большим удовольствием. Только не очень быстро! — Не бойтесь! Он рванул с места как снаряд. Ворота. Дорога. Пригорок за деревней. Мелькают придорожные деревья. Ветер прямо в лицо. Что за девушка! Сташеку хотелось петь от счастья. Время от времени он поглядывал на Ванду. Сидит в коляске разрумянившаяся, улыбаю­ щаяся. Что за девушка! Ехать бы с ней хоть на край света! Но надо возвращаться. Поворот. Быстрая езда. Деревня. Ворота. Двор. Счастливые, искрящиеся глаза девушки. Ну и Родак — влюбился. Насмерть. Когда солдаты возвращались в Зеленое, вечерело. Подвыпившие Браун и Гожеля начали посмеиваться над Сташеком. Зубоскалили, стараясь перекричать шум мотора: — Ну и гусь наш Сташек, а? — Мы там стариков развлекаем, политику разводим, а наш старший сержант в это время с дочкой балуется. — Сташек, ты ее хоть потискал? — Ты его, браток, еще не знаешь! Он только выглядит таким це­ ломудренным. А как до бабы дорвется, то дает жару! — Даже эту чокнутую Клару не пропустил... Сташек резко затормозил, чудом оба не вылетели из мотоцикла, как из катапульты. — Что случилось? — Ты что, спятил? Сташек помолчал минуту, а затем прошипел сквозь стиснутые от бешенства зубы: — Слезайте с мотоцикла. Ну, быстро! — Какая муха тебя укусила? — Перестань дурить, Сташек! Ты что, шуток не понимаешь? — Не люблю таких шуток. Потому что для вас, а особенно для 19