Сибирские огни, 1984, № 3

около тридцати. Впрочем, это не так уж важно. Наш парень был креп­ ким, как дуб, рослым и сильным. Как знать, может, и нравился Марте... Побойся бога, Юзек, что ты мелешь! Ведь Стась был еще ребенком. — Успокойся, мать. И я так думаю. Но даже если бы это былоь^ и так, разве можно за это убивать человека? А нашего сына, только на основании наговоров старого Куглера, ведь Марта их не подтверди­ ла, приговорили в ускоренном порядке за Ка8зеп8сЬап(^е, то есть за бесчестие расы, к смертной казни... Потом согнали со всей округи по­ ляков и повесили нашего сына. На груди ему прикрепили табличку с надписью: «Каждого поляка, который посмеет подойти к немецкой женщине, ждет моя судьба»... Когда фронт начал приближаться к нам, Куглер бросил все на произвол судьбы и сбежал. Нам тоже не позво­ лили здесь остаться. В январе, в лютый мороз, немецкие солдаты вы­ гнали из деревни всех без исключения: немцев, поляков, стариков, де­ тей. К счастью, по дороге нам удалось ускользнуть на телеге из этой колонны. А когда русские прорвали фронт и наконец-то эти земли сно­ ва стали польскими, уже в марте мы возвратились в Новую Весь. Мы вернулись, чтобы похоронить по-христиански нашего сына, ведь тогда его как пса. подзаборного закопали. Я не мстительный, но если возвра­ тился сюда, где вместе со своей семьей проработал почти двадцать лет, то подумал, что дождусь здесь Куглера... Но он не вернулся... — И не вернется, пан Куцыбала...— Гожеля протянул хозяину пачку папирос... 12 Вот и его это постигло! Родак влюбился без памяти. В Ванду, конечно. Можно ли в самом деле влюбиться, как говорится, с первого взгляда? Видно, можно, коль скоро со Сташеком это произошло. Впро­ чем, достаточно было понаблюдать за старшим сержантом с того мо­ мента, когда он впервые увидел эту девушку в Новой Веси. Он, ко­ торый, несмотря на свою молодость, мог найти выход из любой ситуа­ ции и за словом в карман не лез, тут вдруг, сидя за столом, заикался, терялся, то краснел, то бледнел, никак не мог справиться с ножом и вилкой. И самым удивительным было то, что девушка, похоже, тоже с первого взгляда ответила ему полной взаимностью. Ванда также не сводила со Сташека глаз, ловила каждое его движение, старалась оказать ему максимум внимания. Ей понравился этот темноволосый, коренастый, хорошо сложенный парень, с сентиментально задумчивым и добрым лицом. И его какая-то удивительная речь, хотя и доль­ ская, но более мягкая; мелодичная... Старик Куцыбала закончил свое трагическое .повествование, но ведь в доме у него гости. А потом завязался между гостями и госте­ приимными хозяевами разговор. Сташек же вышел под предлогом, что должен покопаться в мотоцикле. Он стоял на ступеньках крыльца, смотрел на видневшуюся отсюда морскую гладь, но желал в тот мо­ мент лишь одного, чтобы Ванда вышла вслед за ним. Вздрогнул, услышав ее голос: — Когда закат багряный, это к шторму. — У нас говорят — к ветру. Девушка стояла рядом с ним, ростом она была ему по плечо. Четко очерченная, высокая грудь вздымалась под платьем. Ванда смотрела на Сташека, находясь совсем близко от него, и только сейчас он мог увидеть, какими же холубыми были ее большие глаза. Шелко­ висто-гладкое лицо, длинные, трепетные ресницы, изящный носик, розовые, красивые губы, ровные белоснежные зубы. — А вы издалека? Сташек понял, что она спрашивает, из какого района Польши он