Сибирские огни, 1984, № 3

но, выдержана в духе романтизма, ее об­ разный строи в чем-то совпадает со строем текста программы, как это ни странно: те же преувеличения, та же велеречивость. Слава Бестужева-Марлин- ского в те времена была невероятной, его ^ даж е называли «Пушкиным в прозе». Близость Александрова к писателю-декаб- ристу не могла не окрасить его скорбь в особенные тона: «Я знал его в пустыне, в нищете, в ничтожестве — без хлеба и без крова». И горе его, как горе близк'ого человека, выражается в красках крайних степеней. Александров .называет его «кав­ казским Прометеем», «страдальцем ге­ ниальным», «лебедем величавым», сравни­ вает с Оссианом («Оплакивал слезами Оссиана погибшую к отечеству любовь»), а в результате получился прекрасный, достойный декабриста реквием: Как вопль птенпа, забвенного в пустыне. Те песни ветр по дебрям разносил. Но труженик всегда своей святыне — Своей любви к отчизне — верен был. Романтизм Бестужева-Марльшокого был романтизмом передовым, революционным, как ныне его мы называем, он весь про­ никнут духом декабризма. В этом же пла- не, видимо, следует рассматривать роман­ тизм Александрова. Во влиянии на него БестужеванМарлинского как в идейном отношении, так и по стилю, по форме, не было ничего такого, что мешало бы ему развиваться, как и многим другим писа­ телям двадцатых годов девятнадцатого сто­ летия. ' В «Сибирской мелодия» Сибирь предста­ ет перед нами исключительно богатой, но она не вольна этими богатствами рас­ поряжаться по справедливости («Не крас­ ней, Сибирь,— не твоя вина...»). Все стихотворение выдержано в фольклорной традиции, в нем повествуется о горе людей, не могущих воспользоваться си­ бирскими сокровищами, о трудовой Си­ бири, живущей 8 беспросветной нищете: Кулаком глаза промозолил я* Плакать хочется — слезы выплакал... Все приятели отшатнулись прочь; Хил здоровьем стал, денег нету-ка... 1 Ни одной выспренной фразы. Сюжет, тон, ^словарь — все подчинено выражению одной ясной и сурово звучащей мысли: богатства Сибири принадлежат не тем, кто «X добывает. 6 стихотворении «Ангаре», написанном, вероятно, в дни, когда Александров ушел в отставку и поселился в Иркутске, он пе­ редает свое состояние так же сдержанно и весомо. Он прибыл на берега Ан­ гары «чрез много лет», как впервые здесь побывал, но уже «без юных слез, без молодецких дум и немощен, и грустен, .и угрюм». Как примешь ты бездомного поэта Под влажный свой лазурный балдахин; ' «Не как раба, иль суеты клеврета, Покрытого лоскутьями седин, Нажак певца, достойного вниманья?» Уверен: ты скитальца приютишь И грудь его отрадой освежишь За прошлые житейские страданья... } В этом «уверен» прозвучала скорее тревога; надежда же на лучшую участь лишь промелькнула. Как Иркутск приютил «скитальца», мы не знаем, но знаем, что «певцом, достой­ ным вниманья», он не стал и здесь: мест­ ной печати не было, я печататься ему было негде. По имеющимся пока данным, Александ­ ров при жизни опубликовал всего шесть лирических ртихотворений; «Пустынная обитель», «Поэзия», «К пернатым странни­ кам», «Н. А. Ш-р-ной», «Храм в пустыне», «Всё.му конец». Стихотворение в восемь? строк «Поэзия» вошло в число лучших, отобранных М. Азадовским, пото.му оно замечено другими, позднейшими, исследо­ вателями. 6 этом стихотворении хорошо переданы «собственные настроения через образы природы» (Ю. Постнов). Не ме­ нее удачно передает он свои религиозные ■ чувства в стихотворении «Пустынная обитель». Вот храм пустынный, хр4м священный, Безмолвен, дряхл и одинок, Стоит крестами осененный. Как на Распутин пророк. У ног его — долина тленья; Немые признаки гробов Под влажным прахом разрушенья В кустах полыни и цветов. Картина зримая и объективная, поэт словно прислушивается к той «святой тишине», которая здесь «над всем» господ­ ствует. И когда полно проникнется ею, он восклицает в конце стихотворения; Обитель иноков святая Всегда спасительно-тиха, Как совесть, чуждая греха: Ни страсть, ни ненависть земная Не нарушают сна гробов И мирной жизни чернецов! Е этом «опасительно-тиха» выражена вся глубина его религиозного чувства. Обитель в его представлении в тот момент — послед-. нее спасительное прибежище в земных е г о ' борениях. Стихотворение «К пернатым странникам» иополнено любви к родному краю, где поэт провел детство, рос, учился, созревал. Здесь любопытны признания, которые проливают дополнительный свет все на те же мотивы его отъезда из столицы в Си­ бирь: «любя свободу, бежал», чтоб «взгля­ нуть на дивную природу». Переезд в «стр'а- ну изгнанья» удовлетворял его желания, питал его надежды. А далее следует карти­ на истинно пережитого в этом «пустынном краю»: Как червь, затоптанный в пыли, Я одряхлел в стране изгнанья. На мертвом море бытия, Под небом северо-востока Меня преследует змея Вражды, коварства и порока. О. дайте ж хоть на краткий срок Мне ваши крылья, божьи птицы, Чтоб вольно выпорхнуть я мог Из этой сумрачной темницы! Это энергичное и страстное стихотворение, опубликованное в середине 1843 года, могло, следовательно, отражать какие-то факты биографии Александрова, например остро пережитое им в 1841 году изгнание И'з Якутска бесчестными чиновкиками-карье- ристами, запятнавшими его безупречную служебную репутацию клеветой и доносами. И теперь он мечтает о «благополучном воз- ' вращении в тот край, где Родина моя». Так приоткрылся внутренний мир человека и в его тоске по родине, и в его честной борьбе с пороками общества. Три других стихотворения, опублнкован-