Сибирские огни, 1984, № 3

ВИИ Департамента государственных иму- щ еств.и в 1820 переходит в гвардейское провиантское комиссионерство (у М. Аза- довского в книге 1947 года вкралась опе­ чатка: «коииссариатство»). Затем он по­ лучает от А. В. Голенищева, начальника Камчатского края с 1822 года, приглаше­ ние стать его секретарем. 26 февраля 1827 года Александров выезжает из Пе­ тербурга, месяц живет в Перми и 20 мая приезжает в Иркутск, а через два месяца направляется на Камчатку (у Н. Канаева в книге «Русско-якутские литературные связи» неточность: пребывание в Иркутске он помечает 1826 годом). На Камчатке Александров прожил бо­ лее пяти лет и, видимо, без особых ослож­ нений, потому что писал во вступлении к «Воздушному тарантасу»: Плыву в далекий край, плыву в Камчатку снова. Хочу чрез двадцать лет хоть мысленно пожить Пред очагом того спасительного крова, Где было так легко, так радостно служить... А. Бестужев-Марлинский прибыл в Якутск в октябре 1827 года и покинул его в начале 1829-го. Надо думать, что наве­ щать его Александров мог только в эти полтора года. И знакомство, переросшее в дружбу с писателем-декабристом, вероят­ но, определило его дальнейшую писатель­ скую судьбу. В 1833 году (по другим све­ дениям в 1834-м) Александров переехал в Якутск и прожил в нем до 1841 года, стремясь к облегчению участи якутского ■народа, так же, как это делали и почти все декабристы по отношению к абориге­ нам сибирского края. Н. Канаев, который пользовался архивными материалами, пи­ шет в своей уже упомянутой книге: «...Матвей Александров был человеком очень честным и справедливым, стремив­ шимся принести, по его же собственным словам, «существенную пользу краю, в полном смысле неусовершенствованному во всех отношениях политического его су­ ществования». Александров постоянно бо­ ролся против злоупотреблений местных чиновников и якутских родоначальников. Иногда ему действительно удавалось ра­ зоблачить тех тойонов и чиновников, ко­ торые затевали несправедливые жалобы на бедных якутов» Завершился этот конфликт тем, что Александрова в- 1841 году по распоряже­ нию Иркутского генерал-губернатора пе­ ревели в Енисейскую губернию. В этот период он, В1ИДИМ.0, и попал в Канск на должность исправника, что засвидетель­ ствовано В. И. Вагиным. Последние годы жизни Александрова на прииоках в Енисейской тайге, в Краснояр­ ске и в Канске были и остаются неясными. Утверждения Ядринцева, что Александ- .ров «морокой офицер» и «явился в Сибирь в 1824 году», ничем не подтверждаются. Их несостоятельность доказал Азадовский. Не очень убедительны предположения, что Александров выехал в Сибирь не по доб­ рой воле, был якобы связан с декабрист­ ским движением. В «Воздушном таранта­ се», в произведении автобиографическом, он прямо пишет: «Мне было грустно, в ту ' Н. П. К а н а е в . Русско-якутские литера­ турные связи. М., «Наука», 1965, с. 37. ■ пору Я даже решился остаться в Иркут­ ске и через год возвратиться опять в Пе-. тербург под благодатную родственную тень дубовой беседки в саду Турниловско- го аббатства». Иначе сказать, был свобо­ ден распоряжаться собою. А о цели своей поездки на Камчатку он пишет так: «...Мне интересно было видеть отдален­ ный край Восточной Сибири, а по выслу­ ге пятилетнего термина в Камчатке мне представлялась возможность возвратиться в Петербург кругом света. Это была глав­ ная и единственная моя цель поездки в Камчатку». В самом деле, почему бы ро­ мантически настроенному молодому чело­ веку не отправиться в «отдаленный край», не удовлетворить свою страсть к путеше­ ствиям? К тому же пост секретаря на­ чальника края, видимо, неплохо оплачи­ вался. И уж во всяком случае пост этот не для опального человека, как и дальней­ шая прокурорская должность. Другое де­ ло, что с декабристским движением он был идейно связан и, возможно, эта связь окрепла по приезде в Сибирь. II «Воздушный тарантас» написан в 1849 году. Автор сам здесь же говорит, что вспоминает лето 1827 года в Иркут­ ске через 22 года. Заглавие вос­ поминаний М. Азадовский считал «интри­ гующим и, в сущности, до сих пор неяс­ ным». Но к этому времени широкую попу­ лярность приобрели сатирические путевые впечатления В. А. Соллогуба под назва­ нием «Тарантас» (впервые они полностью опубликованы в 1845 году). Последняя глава «Тарантаса» называется «Сон». Иван Васильевич, герой произведения, ви­ дит, как тарантас, в котором он путеше­ ствовал «из Москвы в Мордасы, через Ка­ зань», вдруг превращается в «большую птицу». Тарантас-птица преодолел разные фантастические препятсгв.ия, и вот «Иван Васильевич почувствовал, что он на сво­ боде и что тарантас мчится высоко, высо­ ко по небесной степи». Александрова, не­ сомненно, привлекла фюрма «книги путе­ вых впечатлений», ее юмор и сатирическая направленность. «Фантазия моя разыгра­ лась не на шутку,— подхваты.вает общий тон соллогубовского «Тарантаса» Алек­ сандров.— Я начал чертить план наблюда­ тельной прогулки моей по стогнам сибир­ ской столицы и, как новейший путешест­ венник из Москвы в Мордасы, предвари­ тельно восхищался прелестью ' и новизной картин, которыми украсится моя книга путевых впечатлений под обаянием благо­ творной ангарской атмосферы». Прежде всего, Александров давал понять читате­ лю, за кем и с кем он идет как прозаик, а словом «воздушный» обеспечивал себе право на фантазию, если она «не на шут­ ку разыграется», право на известную сво­ боду в построении задуманного большого произведения. «Иркутск (Лето 1827 го­ да)»— лишь первая его часть. Однако про­ должения не последовало, или оно не со­ хранилось. Наиболее подробную и интересную х а­ рактеристику «Воздушному тарантасу» дал М. Азадовский. «'В полном смысле