Сибирские огни, 1984, № 3

голос я еще никогда не слышал. Мы пого­ ворили о статье, и я уже , открыл рот, чтобы передать привет Нине Анатольевне, как Леонид Николаевич прервал меня на полудыхании. Он догадался, о чем я хо­ чу сказать. — У меня горе, Вильям. Нина Анатоль­ евна умерла. Мы долго молчали. Мартынов пове­ сил трубку... Через несколько месяцев я прочитал в «Литературной газете» некролог. Мар­ тынова не стало. Планета Земля потеряла еще одного своего великого сына. В глубину небес от нас он упал лицом... Владимир Макаров «Увидеть мир, каков он есть!» Леонид Мартынов... Его место в совет­ ской поэзии не только значительное, но и сугубо особенное. Можно «выстроить» группы, ряды поэтов — как по принципу сходства, так и по их полярности. Марты­ нова ни 3 какой такой ряд не поставишь, не введешь. Возможно, потом, через деся­ тилетия. появится поэт с «чертами сход­ ства» а пока Мартынов индивидуален в высоком смысле и потому в истинном смысле — значителен. Мартынов — наш земляк, омич, сибиряк с Иртыша... И всем нам, родившимся и живущим на берегах этой реки, особенно привлекательна, сердечна, интимна эта деталь, этот исходный факт его биогра­ фии. Земляк! Подобно тому, как все одно­ фамильцы кажутся нам всегда немножко родственниками, роднёй! Конечно, у разных литераторов в раз­ личной степени отзывается их «малая ро­ дина» в последующей жизни, в творчестве, но то. что она отзывается,— несомненно. (Константиново для Есенина, Одесса для Багрицкого, Петроград для Тихонова, Смо­ ленщина для Твардовского...). Читаю я. к примеру, строки из вышедшей посмертно книги новелл .Мартынова «Черты сходства» и на одной из страниц нахожу упоминание автора о поездке в Большере- ченский конесовхоз «для написания корре­ спонденции». И теплая волна охватывает меня — перед глазами явственно встает родное село на яру. дома, улицы, выходя­ щие к Иртышу, заиртышские дали, окрест­ ные поля и колки. И. выходит, здесь в трид­ цатые годы проходил и видел все это моло­ дой Леонид Мартынов!.. Или .многочисленные приметы нашего Омска — как в стихотворении, так и в про­ зе поэта: улица Красных зорь, переплетная мастерская на Лагерной улице, наконец, «башни Куломзинского элеватора»!.. Па­ мять этих мест хранит и поныне шаги поэ­ та, его голос, а его строки об отчем крае пришли, вернулись сюда, к нам,— со стра­ ниц его вдохновенных книг. Когда думаешь о нашем земляке, всегда с благодарностью вспоминаешь, что его ум, историческая память и зрение дали всем нам, любящим поэзию Мартынова, почти материальное осязание прошлого нашего края, того прошлого, которое, по словам поэта, ложилось на его плечи «тяжестью боярской шубы», застилало взгляд, «как нахлобученная на глаза казацкая папаха». Поэт глубинно предчувствовал, что, выра­ зив и осознав «все эти ощущения», он смо­ жет с многомерной полнотой выразить сов­ ременность. Это было его выстраданным убеждением. Так и случилось. В связи с этим думается вот о чем. Час­ то говорят о новой волне поэзии, которая мощно поднялась во второй половине пяти­ десятых годов, после значительных перемен в жизни нашей страны. И, как правило ха­ рактеризуя этот период в советской поэзии, начинают с имен Евтушенко и Рождествен­ ского. Вознесенского и Ахмадулиной Но у меня, особенно теперь, с годами, ощуще­ ние этого нового мощного ветра в поэзии связано с тоненькой «молодогвардейской» книжкой Леонида Мартынова .«Стихи», вы­ шедшей в 1955 году. И кажется не случай­ ным. а именно закономерным, что одним из первых заметил эту значительную книгу Владимир Луговской — певец ветра граж- данской войны, который и написал тогда в газете «Известия», что в стихах Мартынова «ощущается богатая душа советского чело­ века, многообразие его чувств. Гордость за нашего современника, творящего, мысляще­ го, идущего непроторенными путями, де­ лающего чудеса и достойного этих чудес, составляет краеугольный камень творчества л . Мартынова... Герои Л. Мартынова так же поэтичны, необычны, как и сам поэт. И вое же это обыкновенные совет­ ские люди». Это — необыкновенная книга! С ее стра­ ниц прозвучало: «Удивительно мощное эхо Очевидно, такая эпоха!», «Мир без песен неинтересен... Человечеству хочется песен», «Вот так борец, почти поборот, оказывается наверху», «Знаю: скоро случиться должно, что еще никогда не бывало!» И, наконец; Оставьте! Надо без опаски Увидеть мир, каков он есть! Еще в этом тоненьком сборнике были «Любовь», «Март», «Балерина», «Уста­ лость», «Музыкальный ящик», «Страусы», «След», «Седьмое чувство» и другие шедевры! Нам, тогда совсем юным, здорово повез­ ло, что в дни молодости мы узнали эту книгу, только что вышедшую! Для меня и сейчас именно она, а не другая,— символ нового этапа советской поэзии, начавшегося в конце пятидесятых.