Сибирские огни, 1984, № 3

кости анализу, которому чужды личные симпатии и антипатии. Пример, мягко говоря, еще не получивший полного рас­ пространения в нашей текущей критике. Все без исключения участники «сиб- огневской» дискуссии, как и двух других, выдвигают высокие критерии в подходе к поэтическим явлениям. Эти критерии хо­ рошо известны. они достались нам в наследство от классиков, они на совре­ менном этапе выработаны марксистско- ленинской эстетикой. Но, вот беда, пере­ ходя к конкретному анализу, к определен­ ному поэтическому имени, мы не так уж редко отодвигаем эти^ критерии в отвле­ ченный фон и начина'ем руководствоваться личными пристрастиями. А ведь сложность работы критика и мера его таланта заклю­ чаются в том, чтобы уметь максимально корректировать высокими объективными критериями личные пристрастия, от кото­ рых, конечно же. никто из нас никуда не денется. Не иметь личных вкусов невоз­ можно, но уметь подчинять их высшей объективности необходимо. В. Дубровская, со свойственной ее сти­ лю, я бы сказал, жесткой тактичностью, заметила в заключение своей статьи: «Жаль только, что один не ищет лавров Петрарки, другой не соперничает с Вер- харном и Блоком. Словом, «приют наш мал, зато спокоен». С ней солидаризуется A. Плитченко: «Если уж какое-то сырье и надо обрабатывать, то это сырье нашей собственной души. Ее слепоту, инерцион­ ность». В. Курбатов пишет: «Прав Р. Ви- » нонен, что мы часто не в меру щедры в оценках и что это искажает настоящую шкалу ценностей и вводит в заблуждение и самих поэтов, и читателей». Он говорит, что критики, «напугавшись потока продук­ ции», пустились «в дробные частности анализа вместо опытов необходимого син­ теза наиболее перспективных тенденций современной поэзии». В своей дискуссион­ ной статье в «Литературной России» «О. хватит, хватит автобиографий» B. Курбатов ведет тот же разговор о не­ обходимости настоящей шкаЯы ценностей и цитирует Белинского: «В наше время стихотворный талант нипочем — вещь очень обыкновенная; чтобы он чего-нибудь стоил, ему нужно быть не просто талан­ том, но еще большим талантом, вооружен­ ным самобытною мыслию, горячим сочув­ ствием к жизни, способностию глубоко понимать ее». В связи с этими словами Белинского сам соФай вспоминается и Писарев, в раз­ ные эпохи общественного развития России они били в одну точку, формируя тот вы­ сокий критерий, которым надо пользовать­ ся и нам. Писарев говорил; «Но вы поду­ майте все-таки, что такое лирика? Ведь это просто публичная исповедь человека? Прекрасно, А на что же нам нужна пуб­ личная исповедь такого человека, который решительно ничем, кроме своего желания исповедываться, не может привлечь к себе наше внимание?» Критика для художника всегда особен­ но болезненна, ибо результаты его труда — это не просто продукт, отчужденный от него после изготовления, это он сам и есть. Критика — это, собственно, публич­ ная оценка масштаба личности поэта, меры его таланта, его интеллектуальных и нрав­ ственных качеств. Безусловно, это требует от критики тактичности и бережного отно­ шения к таланту даж е при самой суровой строгости оценок. Но и поэт, в конце кон­ цов, должен уметь бесстрашно и без само­ обольщения соотносить свою работу с вершинами советской поэзии, должен постоянно страдать о том, что масштабы ' его личности не столь велики, как мечтает­ ся ему самому. Я не хочу перечислять современных са­ мых крупных поэтов, которые поддержи­ вают мировую славу советской поэзии. Этих поэтов знает народ, в популяризации они не нуждаются. Я не хочу перечислять их потому, что если бы я даж е упомянул только Евгения Евтушенко и Василия Фе­ дорова, то все равно найдутся оппоненты, одни из которых будут опровергать одно имя, другие — другое. И тут возникает вопрос о масштабности самой критики. Мы ведем, я повторяю, наши дискуссии в основном на уровне, скажем так, средне- го слоя поэтов, самого многочисленного. Мы избегаем касаться бездарностей, кое- где сильно раздутых критикой, мы обходим и вершинные явления поэзии. О тех же Евтушенко и Федорове немало пишется статей, выхватывающих фрагменты их творчества, которые всегда спорны, ибо неполно отражают явление. Но почему о них нет полных монографий, которые не дискретно, не в отдельных застывших кадрах исследовали бы их творчество, а в истинно бурном, противоречивом, как с'ама жизнь, мощном потоке развития? Для крупного исследования творчества круп­ ного поэта нужны крупные критики. Над такой масштабностью нам тоже надо за­ думаться. Монографий не об ушедших классиках, а о ныне живущих самых крупных наших поэтах необходимы еше и потому, что они создадут тот практический, конкретный критерий масштабности, который тонет подчас в наших общих разглагольствова­ ниях. А тонет он потому, что просто-на­ просто не всегда приложим к поэтам средней руки. Великая советская поэзия как существо­ вала, так и существует, она явление все­ мирное. И каждый талантливый поэт должен крепко задуматься над тем, а что же он вносит в то, что является именно ВЕЛИКИМ.