Сибирские огни, 1984, № 2

жит дорогу одичавший кот. Рядом с небольшим коСтелом — ухоженный, одноэтажный жилой дом с крыльном, увитым диким виноградом. — А вот и наш священник...— Со стороны костела шел статный, одетый в длинную черную сутану ксендз. Он был средних лет, но седой, как лунь. — Сейчас, наверняка, будет жаловаться вам на меня,— улыб­ нулся Дерень. —- А что ты здесь натворил? С духовным лицом надо жить в согла­ сии. Что ж, поговорим ц ксендзом, послушаем, что слуга божий хочет нам сказать,— с шутливой ноткой в голосе произнес майор, хотя, честно говоря, глядя на приближающегося священника, он чувствовал себя не слишком уверенно, не очень-то представляя, как с такой персоной го­ ворить. Другое дело военный капеллан, к виду которого и обязанностям Таманский привык еще в лагере в Сельнах. Так же, как к тому, что поль­ ские солдаты пели каждый вечер «Присягу»', а после подъема — «Когда загораются ранние зори». Но с «гражданским» ксендзом майору сталки­ ваться еще не приходилось. А больше всего он боялся задеть религиоз­ ные чувства или же проявить неуважение к обрядам своих подчиненных. «Да, непроста эта Польша. Ничего не попишешь. А сейчас ко всему про­ чему еще мне ксендза черти, а скорее ангелы, подкинули». Тем време­ нем ьссендз, улыбаясь, приближался к офицерам. — Слава Иисусу Христу. Как приятно видеть на этой Земле наши польские мундиры, наших офицеров, наше Войско Польское! Ксендз склонил седую голову. Таманский отдал честь, размышляя не столько над ответом, сколько над тем, как обращаться к священнику. Затора сориентировался в ситуации и заговорил первым: — Мы тоже приветствуем ксендза. Мы рады, что вы поселились здесь. Собираются понемножку поляки. — Как говорится, зернышко по зернышку.— Таманский протянул, руку и поздоровался с ксендзом, — Моя фамилия Будзиньский. Вы абсолютно правы. Эта страшная война нас, поляков, так сильно разбросала, что трудно будет не только собраться, но и досчитаться многих. Я возвращался из концлагеря вместе со всеми. Увидел по пути католическую часовню. Вошел покло­ ниться богу. Так и остался. Тем более люди просили, здесь уже горстка поляков собралась, а в округе кроме меня священника польской нацио­ нальности пока нет. Прихожане на службу приходят даже из соседних селений. Да и ваши солдаты, могу сказать, тоже посещают храм божий. Только хорунжий Дерень пока не оказал мне такой чести, хотя не могу жаловаться, вообше-то живем мы с ним в согласии. — Рад это слышать, а то Дерень, когда увидел вас, предупредил меня, что вы на него наверняка будете жаловаться. Только не успел сказать, на что именно. — Я думал, что ксендз о локомобиле вам расскажет,— пробормотал немного оторопевший Дерень. — Что вы, хорунжий. Разве я бы осмелился наши внутренние, де­ ревенские дела вытаскивать на свет божий. А во-вторых, я бы не позво­ лил себе такой ерундой морочить голову пану майору. — Ерунда, не ерунда, но коль скоро вы уж Начали, то скажите, по­ жалуйста, о чем идет речь. Дерень, что это за история с локомобилем?, — Пан майор, об этом мы с хорунжим сами договоримся. У меня к вам большая просьба, и я рассчитываю, что вы, пан майор, и сопровож­ дающие вас лица не откажут мне в этом. Это действительно будет для меня большая честь... Они сидели в большой комнате, заставленной темной, массивной мебелью. Пожилая, опрятно одетая немка, как оказалось — экономка, подала чай. Предыдущий хозяин — немецкий священник, эвакуировался с приближением фронта и не вернулся. Ксендз достал из буфета бутыл- ' Патриотическая песня на слова М. Конодницкой,