Сибирские огни, 1984, № 2

— Вас только за смертью посылать!— начала было ругаться Улья­ на, но тотчас же примолкла; оцустив голову, Настя плакала. — Что-нибудь случилось, Настенька? А где Валька? — Мужика у нашей Вальки на фронте убило. Уже неделю ее жда­ ла по.хоронка. ...Настя привезла провиант, письма, последние новости и привела двух крепких лошадок монгольской породы. Тогда же вместо Вальки в лесную бригаду прибыл Ваня Воронин... ' , 6 — Ваня! Ты здесь? Вот не ожидал! Друзья долго обнимались, хлопали друг друга по плечу.. — А помнишь, Стась, как мы встретились с тобой в Сибири? — Как будто это было сегодня! Все помню: и то, как ты первый раз появился с Настей у зимовья, и наши скитания с этими чертовыми бычками, и однорукого начальника военкомата, который отговаривал нас от фронта, запугивал, а потом выставил за дверь... — Видимо, браток-поляк, он был прав: как ви.оьишь, никуда это от нас не ушло. —, Да, столько километров пройдено. Слава богу, что всему этому пришел конец! И самое главное, Ваня, что мы живы! — Да. Жить-то живем, дружище, только скажи, а какой мне прок от такой жизни.— Ваня рванул с себя прикрывавщее его одеяло;— Посмотри! Бывают в жизни такие ситуации, когда каждое, даже самое добро­ желательное, самое теплое слово звучит как страшный скрежет, и вме­ сто того, чтобы утешить, может'причинить боль. Поэтому Сташек мол­ чал, уставившись на культяшки забинтованных ног друга. Молчал и смотревший на него Ваня. Молчала вся палата. В наступившей тишине слышны были лишь стоны приходящего в себя после наркоза Япыны и равномерное тикание больших настенных часов. Сташек нагнулся, поднял упавшее с койки одеяло, чтобы накрыть им раненого. И только тогда перекрестились их взгляды, встретились протянутые руки. Они снова бросились друг другу в объятия... — ...Тебя всегда тянуло к лошадям, а меня к технике. Можешь представить мою радость, когда меня наконец не только взяли' в ар­ мию, но и определили в танкисты,— рассказывал Ваня.— Обучали нас недолго и отправили на фронт пополнить сильно поредевший в боях полк. В батальоне, куда я попал, осталось немногим больше десятка ма­ шин. Я мечтал быть водителем, а пришлось стать заряжающим. То есть чернорабочим в экипаже. Служил на Т-34. Машина — это все же машина: скорость, маневренность, ‘огневая мощь. На пехоту мы поглядывали свысока. Жалко было смотреть, как она тащится по дорогам, ползает на брюхе по полям, то и дело зарываясь в землю, как крот. Любой пу­ лемет безжалостно косил «царицу полей», не позволял ей поднять да­ же головы. Или когда пехотный десант на броне наших танков шел в атаку — достаточно было немцам открыть огонь, как все братцы па­ дали па землю.'Т-34 — это, браток, машина! Одни расхваливают авиа­ цию, другие твердят, что артиллерия — это «бог войны», а пехота — «царица полей». Может быть, и так. Но скажу тебе, браток, что без танков мы бы сейчас не здесь, а черт знает где были бы. Как только наши танки вырываются вперед, немцам нет никакой пощады. Всю твою Польшу я исколесил в танке, начиная с Сандомирского плацдар­ ма. Красивая страна, и люди хорошие, но все искалечено войной, не меньше чем я. Где бы я ни встречал , польских солдат, я всегда рас­ спрашивал о тебе. И, наконец-то, мне повезло... — Этот проклятый Поморский вал мы тоже вместе с поляками преодолевали. Они шли правее нас, со стороны моря. И ты, по-видимо