Сибирские огни, 1984, № 2

—■Не дай боже, закрыто! — перепугалась Кукарекая. Земнякова постучала еще раз и нажала ручку. Дверь открылась, я они вошли в просторную, светлую комнату. На стене напротив — бе­ лый орел и фотография какого-то генерала. Это был не Пилсудский и не Рыдз-Смиглы, их портреты Сташек помнил со школы. Он догадал­ ся, что это, наверное, генерал Сикорский, который пробудил столько надежд у здешних поляков. Два стола. На одном — вазочка с цветами, вдоль стен — несколько стульев. Никого нет. Но через приоткрытую дВерь из соседней комнаты доносятся обрывки разговора, взрывы сме­ ха. И ароматный запах кофе, вперемешку с табачным дымом. Вошед­ шие робко покашливают, переступают с ноги на ногу. Видимо, их услы­ шали, так как голоса вдруг стихают, из-за двери выглянула какая-то женщина, но тотчас же скрылась и захлопнула ее. Однако, спустя ми­ нуту, все та же женщина вышла к ним. Сташек запомнил ее на всю жизнь. Красивая, высокая, голубоглазая блондинка, в светло-синем шелковом платье с короткими рукавами. Ярко накрашенные губы и та ­ кого же ярко-красного цвета длинны^, холеные ногти. Земнякова с Ку- харской — уставшие от дороги, босые, смущенные своим убогим ви­ дом — не успели сказать даже «здравствуйте», как блондинка, презри­ тельно скривив ярко-красные губы, буркнула: — Чего вам? Читать, что .ли, не умеете? Прием уже давно закон­ чился.— И прекрасная пани демонстративно постучала холеным длин­ ным красным ногтем по циферблату маленьких часов. — Мы же издалека, три дня в пути,— пыталась оправдываться Земнякова. — Из тайги, детишки там остались, покорнейше просим ясновель­ можную паненку,— начала жалобно Кукарекая. — Я же ясно сказала, что приемные часы закончились. А в тайге мы все здесь находимся, у этих большевиков. А впрочем... только быст­ ро, чего вы хотите? — Помощи какой-нибудь,— захныкал? Кухарская,— люди гово­ рят, что здесь поляки полякам денежную помощь дают. Три дня идем, почти не евши. Выслушайте нас, ясновельможная пани, и помогите, хо­ тя бы самую малость. У меня четверо малышей, мужик хворает. Мило­ стивая пани...— И Кухарская бросилась целовать ей руки. Блондинка покраснела и отпрянула как ошпаренная. — Что вы делаете. Я очень сожалею, но даже если бы вы пришли в приемные часы, я бы ничем не смогла вам помочь. Сейчас мы не рас­ полагаем никакими дарами. -■ Может, хотя бы что-нибудь,— хныкала Кухарская. От обиды, возмущения и стыда за Кухарскую, за себя, что пришел сюда, Сташек покрылся весь жарким потом. Наконец он решился и дер- ■нул Земнякову за рукав. . , — Пойдемте. — Ты прав, сынок, идем отсюда, да поскорее. Не дожидаясь Кухарской, они вышли. На лестнице Земнякова по­ шатнулась и чуть было не упала. Сташек поддержал ее и вывел за ка­ литку. Присели на ближайшую скамейку. Только здесь она уткнула лицо в ладони и дала волю слезам. Сташек прикусил губу и поклялся про себя, что если даже ему придется подыхать с голоду, он больше никогда в жизни никого ни о чем не попросит. Сквозь слезы бешенства и унижения он смотрел на гордо развевающийся флаг и начал понемно­ гу успокаиваться. Этот бело-красный флаг был его единственной ра­ достью и утешением. Переругавшись, разочарованные и голодные возйращались они на Пойму. Обратный путь занял у них целых четверо суток. Сташек та­ щился с женщинами и думал о том, что польские дивизии ушли куда- то в Ираш Отец, наверное, вместе с ними. Что он, простой солдат, мог сделать? Сташек знал о довоенной Польше немного. Но слышал что говорили, о ней старшие. Как они ссорились из-за этой будущей й до- 32