Сибирские огни, 1984, № 2

веллистике Вс. Иванова двадцаты.г годов. Да, здесь немало трагических парадоксов бытия, НО «это парадоксы большого писате­ ля, который думает о пагубности стереотипа в человеческом сознании, об иллюзорности усредненных представлений о счастье, о _несоответствии стандартных моральных норм конкретной судьбе. Думает об искусстве, которое живо правдой». Надо ли говорить, насколько такое по­ нимание новеллистики Вс. Иванова двадца­ тых годов, приближает его творчество к нам, в наши дни? А ведь оно и не может быть отодвинутым в прошлое, если перед нами действительно крупный писатель, ка­ ковым, без сомнения, является Вс. Иванрв. Столь же убеди1'ельны, хотя и более ла­ коничны те страницы книги, которые посвя­ щены мучительным поискам Вс. Иванова в жанре романа в предвоенное десятилетие. Вряд ли возможно оспорить утверждение Е, Цейтлйна, что в этом ряду одно из са­ мых «ивановских» творений — «Похожде-» ния факира». Парадоксальность мышления, пара­ доксальность стилй и.языка, острая публи­ цистичность — все это характерные особен­ ности романов Вс. Иванова. Правда, постоянные мучительные поиски формы по­ рою приводили писателя в тупик, как это случилось с замыслом романа «Поэт». Од­ нако и здесь, по верному определению исследователя, «вызревал» уже «новый» Всеволод Иванов. Так в книге реализуется нелегкая зада­ ча — не только назвать, проанализировать важнейшие произведения Вс. Иванова, но показать его художественное мышление в движении, в развитии, в связи с теми об­ щественно-литературными событиями вре­ мени. которые всегда оставляют неизгла­ димый отпечаток в творчестве большого ху­ дожника слова. Нельзя не отметить еще одну очень су­ щественную особенность исследовательской манеры Е. Пейтлина. .^Многолетняя работа над творческим наследием Вс. Иванова' явилась для него хорошей школой крити­ ческого анализа сегодняшнего литературно­ го процесса. Свидетельство тому — доброт­ но и заинтересованно написанная книга литературных портретов и очерков «Всегда и сегодня» (Кемерово, 1980). Теперь один из очерков этого сборника издан отдельной книгой.' Здесь столь же широко используются и письма, и дневники, и записные книжки, и воспоминания друзей, и наброски, и черновики, и, конечно же, сами произведения В. Чугунова. Это даже рождает ' поначалу некоторые опасения: а как объединится столь разнохарактерный материал, не рассыплется ли очерк на от­ дельные, мало между собой связанные страницы, эпизоды? Но чем дальше вчиты­ ваешься в очерк, тем больше убеждаешься в крепкой его сколоченности, композицион­ ной и стилевой цельности. И убеждает в органичности этого очерка опять-таки движущаяся, ищущая ответы на серьезные ' вопросы авторская мысль, открытые, остро гражданские размышления и раздумья кри­ тика о творческом пути рано погибшего писателя, а в конечном итоге о проблемах современного аштературного развнтня. Анализируя рассказ «Локомобиль», Е, Цейтлин акцентирует йаше внимание на необычности, драматичности ситуации, но больше всего на умении автора психологи­ чески объяснить и безошибочно мотивиро­ вать «странные» поступки людей. А затем исследуется не менее сложная ситуация в рассказе «Полметра до катастрофы». И вывод критика, очень созвучный тому, к которому он приходил при анализе рас­ сказов Вс. Иванова: «Виктор Чугунов знал: гармония в двадцатом веке — это не розо­ вый сон, не волшебная сказка. Может быть, это сам путь человека к согласию'со своей душой». Вспомним «Тайное тайных» Вс. Иванова. Нет, критик отнюдь не сопоставляет В: Чу­ гунова со Вс. Ивановым. Он лишь выявляет проблемы, которые мучали и мучают ху­ дожников, проблемы, которые сближают их, в какое бы время они ни жили. И здесь мне хотелось бы возразить ав­ тору обзора критических работ, выходящих на периферии («Литературное обозрение», 1983, № 7), Есть в этом обзоре, скажем так, полуупрек' и Е. Цейтлину, что, мол, очень уж высокими словами оценивает кри­ тик явления «местной» литературы, пере­ оценивает их, ставит на уровень самых зна­ чительных достижений сегодняшнего лите­ ратурного процесса. Полагаю, что эстетические критерии, ме­ ра должь1ой оценки всегда присутствуют в работах Е. Цейтлина. Да, и мне пришла мысль о созвучности некоторых проблем в творчестве Вс. Иванова и В. Чугунова. Но разве на этом основании можно по­ дозревать критика в том, что он как-то «приподнимает» В, Чугунова до классика советской литературы? «Одна из главных и сокровенных мыслей Чугунова последних лет,— пишет Е. Цейт­ лин,— это мысль о памяти как о главном достоянии человека, помогающем ему со­ хранить себя на дорогах времени и нести дальше то, что было выстрадано людьми». Прямо скажем, мысль эта одна из централь­ ных для Ч. Айтматова, Ю. Бондарева, В. Распутина, В. Астафьева и других ху­ дожников сегодняшнего дня. Но это опять- таки не значит, что критик уравнивает ис­ следуемого писателя с названными авторами. В таких выходах Е. Цейтлина на узловые, центральные проблемы современного лите­ ратурного процесса при исследовании ло­ кальных явлений нашей словесности я вижу стремление критика вписать того или иного автора в литературный процесс, соразме­ рить его вклад в нашу литературу. А не­ вольные ассоциации, которые возникнут при этом, лишь помогут дать объективную эстетическую оценку исследуемым произве­ дениям. Э. ШИК Любовь Ненянг. Опнемный суА- Поэма. Красноярское кн. иэд-ао, 1982. В 1980 году в Красноярске была опубли­ кована первая книга ненецкой писательницы Любови Ненянг «Я читаю следы» (расска- ш к довесть). Знаменахельно, что начало