Сибирские огни, 1984, № 2

Как написать домой? Что в коротком солдатском письме можно сказать? «Дусенька, моя дорогая! Извини, что пишу так редко. Но сама знаешь, как мне. хочется быть с тобой, с детьми. Я в госпитале. Уже вижу, как ты переживаешь из-за этого, но рана пустяковая. Люблю те­ бя, милая моя,— и это прибавляет мне сил. Даст бог — вернусь к вам. Ведь ничто не длится вечно. И война тоже. Мужайся, потерпи еще не­ много, милая моя. Жди меня. Жди». Фронт откатывался все дальше на запад. Таманокоро выписали из госпиталя. Он шел в отдел кадров и размышлял, куда его теперь на­ правят. Лучше всего было бы вернуться в свою дивизию — ведь чело­ век не чурбан, привыкает к людям. Подполковник в очках, увидев ка­ питана, явно обрадовался. «Мне нужны три командира роты — фронто­ вики. Можно считать, что я их уже нашел. Будешь как раз третьим. Пойдешь, Таманский, служить к союзникам. Солдаты у них есть, а вот офицеров не хватает. К полякам пойдешь служить. Газеты читаешь, поэтому наверняка слышал, что формируется польская дивизия. Вот те­ бе направление и в путь... Польша. Поляки. Войско Польское... Виктор Таманский не был историком. Мир и политику знал по радиопередачам и газетам. Поэто­ му о Полрше и поляках он знал только то, чему его научили в школе. Знал '0 Феликсе Дзержинском, но и о буржуазной Польше и польских панах, которые в двадцатом году подняли руку на молодую страну Советов, тоже. После напа’дения гитлеровской Германии на Польшу не­ сколько польских семей из Западной Украины оказались даже в Под­ горном и поселились в его совхозе. Он выделил им две хаты, помог кое- как устроиться. Глубже в их дела не вникал. Не'потому, что они были чересчур сложными для него, а потому, что как всегда было полно ра­ боты— с раннего утра и до позднего вечера он мотался по обширному совхозному хозяйству. А впрочм, сколько тогда людей, не только поля­ ков, кочевало с одного конца страны на другой. Дуся, которая препода­ вала в школе, рассказывала ему о польских детишках, говорила, что они способные, послушные и уже вполне прилично говорят по-русски. Поляки работали хорошо. Землю любили, умели обращаться с ней, а это для Таманского было самым главным. Одного из поляков — мо-' лодого, энергичного, по фамилии, кажется, Ружицкий — он даже назна­ чил бригадиром. Ну, а потом война. Поляки остались в совхозе. Когда местные мужики отплывали на пароме, они стояли на берегу среди баб. Потом, уже на фронте, он слышал, разумеется, и о Сикорском, и об Андерсе. И хотя к тому времени многие вопросы, в том числе и из сферы политики, стали для него намного яснее, вся эта польская проб­ лема казалась ему по-прежнему чрезвычайно сложной и не очень по­ нятной. Ну, взять, к примеру, номер, который выкинул этот польский генерал Андерс. Сколько обученного и вооруженного с помощью Совет­ ского Союза войска увел за границу вместо того, чтобы отправить на фронт, хотя бы под Сталинград, где все висело на волоске. Да, но это была уже большая политика, а он, капитан Таманский, должен был рыть окопы, стрелять, кричать «ура» и с пистолетом в руке поднимать в атаку, часто по десятку раз в сутки, свою сильно поредевшую и таю­ щую с каждым днем роту. Где ему там было до большой политики, до поляков. А теперь он с ними. Уже столько времени вместе. Ленино, форсиро­ вание Вислы под Варшавой, которая горела как факел. Поморский вал, весенняя и полноводная Одра, Берлин! Поляки гибнут в бою как и рус­ ские, и они одинаково тоскуют по своим домам. Это понимает майор Таманский, который бойцов своего польского батальона — особенно тех, кто прошел от Ленино до Берлина — знает почти всех по фамилиям.’ Его батальон — это крестьянское войско. Подавляющее большинство бойцов родом из деревни. Пережили войну. Весна! Земля зовет. А они пока не могут вернуться домой — долл^ны остаться здесь. И майор Вик- 14