Сибирские огни, 1984, № 2

-к Хоть оно и под водой,— произнес стоявший поблизости Андрей Петрович Дудкин,— а я хорошо помню, как со своим батальоном метр за метром продвигался здесь под огнем противника. Полковничья форма заметно выделяла его среди нас, гражданских. Сюда мы еха­ ли с ним в однбм автобусе. Он признался: «Понимаешь, дрожь пробирает, от волне­ ния, что ли». Пусть все под водой, пусть ничего не вид­ но из того, что здесь было, но и Иван Ми­ хайлович Огнев тоже хорошо помнит, где и как вел со своим полком бои на подсту­ пах к Днепру, где форсировал реку, отвое­ вывал каждый клочок земли ьча плацдарме, а затем штурмовал вражеские укрепления у стен столицы Украины. Перед Днепром и на Днепре бои приня­ ли ожесточенный характер. Попробовали пробраться к реке в одном месте, но, ока­ завшись у противника как на ладошке, вы­ нуждены были отойти в сторону. Выбран­ ный для форсирования участок тоже не сулил ничего хорошего. Противополож­ ный берег с Вышгородом на самой круче даже по условиям местности — крепость, а если взять в расчет еще и сложные оборо­ нительные сооружения!.. Водный рубеж все-таки преодолели, и, конечно, с величайшим трудом, с большими потерями. До Киева в направлении на юг было километров тридцать. Продвигались здесь целый месяц, потому что на каждом промежуточном рубеже встречали упорней­ шее сопротивление. На плацдарме командира полка ранило. Но. наложив повязку, Огнев продолжал уп­ равлять боем. К исходу пятого ноября полк подошел к окраине Киева и получил зада­ чу наступать вдоль Брест-Литовского шоссе. Бои шли упорные, порой завязыва­ лись рукопашные схватки. И Огнев опять получил ранение — на этот раз тяжелое. В бессознательном состоянии его эвакуиро­ вали в тыл — сначала в ближний, а потом и дальний, в Москву. О том, что наши войска освободили Киев 7 ноября, Иван Михайлович Огнев узнал лишь спустя тридцать один день, потому что все &то время не приходил в сознание. Перенес три сложнейших операции. Когда через год выписался из госпиталя, медицин­ ская комиссия признала, что он — без но­ ги — не годен к строевой службе. Но в ар­ мии все-таки прослужил до 1951 года. В госпитале у него было много времени, чтобы все перебрать в памяти, начиная с далеких мальчишеских лет. Ему довелось побывать командиром ЧОНа в одном из уездов Московской губернии. В год смерти В. И. Ленина вступил в партию. По добровольной вербовке пошел на курсы младшего комсостава. Это было в Вороне­ же в тридцатом году. С тех пор он, по су­ ществу, и не разлучался с армией. Началась Великая Отечественная война, и он с пер­ вого дня — на фронте. Под Ельней был тя­ жело рз'нен и эвакуирован в Сибирь, а по излечении попал в нашу дивизию, когда она только еще ■формировалась. Вновь сра­ жаясь, теперь уже под Воронежем, он не раз думал о неожиданном повороте судь­ бы: ведь именно здесь, в Воронеже, на командирских курсах постигал азы военной науки, и вот он, командир пб.пка с высшим академическим Образованием, отстаивает от врага, можно сказать, родной город. Воевал он со знанием дела, за что и был награжден первым орденом Красного Знамени. А потом, в боях под Киевом, показал самый высокий класс воин­ ского мастерства, соответственно и оценен­ ный званием Героя Советского Союза. Наверно, я не ошибся, когда, глядя на Ивана Михайловича, думал, какие чувства владеют им здесь, на берегу водохранили­ ща, на том месте, где он со своим полком форсировал Днепр. Чувства сложные, даже, вероятно, противоречивые — и радостные, и в то же время печальные. Крупная побе­ да на Днепре — это звездный час старого воина. Но мог ли он забыть и о целом годе, в продолжение которого был прикован к больничной койке, перенес три операции, остался без ноги? — Ну, что — по коням? — сказал Иван Михайлович, приглашая нас к стоявшим в стороне автобусам. И когда мы ехали, он показывал нам, что именно здесь, зацепившись сначала за первые окраинные дома, а потом разви­ вая успех, продвигались с боями иодразде- ления его полка в тот памятный ноябрьский день сорок третьего года. На Крещатике автобус остановился, мы вышли и задержались возле зеленого дере­ ва. Оно одно единственное сохранилось в городе до конца сражения. И если задето осколком, то только чуть-чуть. Так что большого вреда война ему, не принесла. Весной на нем распускаются листья, и про­ хожие укрываются в его тени. Возле него, зеленого, мы задержались и опять стали говорить о тех, кто уже никогда не будет рядом с нами. И наши мысли переплетались с думой об этом дереве: оно уцелело, как и мы, когда другие, стоящие совсем близко, были иссечены осколками снарядов и мин и все вскоре засохли, перестали существовать. ...Вот и прошел последний день наших сборов на гостеприимной украинской зем­ ле, последний и самый трогательный, пото­ му что, пожимая на прощание руки, вряд ли могли мы с полной уверенностью сказать словами поэта: «предназначенное расставанье обещает встречу впереди»... Но — прочь сомнения!— встреча будет, че­ рез год, через два, в Воронеже, Сумах или опять в Киеве, будет непременно! Мы увозили с собой ожившие в памяти многие эпизоды минувших боев, адреса од­ нополчан, о которых после Дня Победы ни­ чего не знали все послевоенные годы. Для себя я в блокноте пометил: полу­ чается по известной пословице — язык при­ вел всех нас в Киев, и будет хорошо, если теперь поведет меня, журналиста, от Киева в разных направлениях по еше не стертым на земле следам войны, по городам и весям сегодняшнего местожительства ветеранов. ВСЕМ ВАМ, КТО ПОСЛЕ НАС «|Вот мне, например, непонятно, почему героев, живых или погибших, должны искать пионеры?.., Неужели ребятишки 135