Сибирские огни, 1984, № 2

в стопьн мои вселяется архангел, он метит пяткой стукнуть в грудь девчонки. мой гнев ьгветет и обвивает цепи, мой гнев цветет, но не взоьнла надежда, поскольку, если рассудить н взвесить,— надежда на спасение мала, растения решетку обвивают, но им железа ввек не перегрызть. И все же смерть покорная — постыдна, самозакпанье — не для беспокойных, я голову 8 подарок не отдам, хоть прелести свои позолотишь ты1 Велишь срубить) — небесная орбита ждет голову мою, и тело сбросит глухой бушлат, скблоченнььй из досок, от дохлой глины плечи отряхнутся, вовек гостинцем смерть моя не станет, вовек не станет Смертью напоказ! Я слышу шепот твой, Ироднадв. НАСТУПАЕТ НОВОЕ ВРЕМЯ ГОДА Наступает иная пора — не от страсти сгорая худеть, буквы сеять на белом листе. Лучше было 6 себя распластать меж зверей на цветущем лугу . или в гриве твоей утонуть. Ведь куда я пришел — никуда, я — ничто в беспросветном нигде у смертельно пустого листа. Сгинет пытке моей немоты, и мучение будет нным; ты толкаешь меня, существо, паровоз в юбке радужной, ты, ты ведешь меня перед собой,— и рождается снова во мне мир, как агнец, я знаю теперь смысл небесных аминокислот, и какие я знаю юнцы выйдут из колыбели морской. ПОДАРОК « Не правда, что я не умею быть сладкоречивым, негде так благоговейно немею, что северная звезде заходит скрипя, ревнуя,— и если себя вернул я, если ожить удалось,— к тебе отправится песня, точно святочный лось. Лось быстр N бесшумен, вот рогами открытых ворот, как наважденье, коснется,— недаром его рога осыпал я жаром солнца, свалившегося а снега. Ведь горб моей слабости — гнева — давно я сломал, теперь не злобы — полон напева тихий стремительный зверь. Составленный из желаний, желаньями сочинен, из дебрей воспоминаний