Сибирские огни, 1984, № 2

к примеру, вот ты, транзитник, нивнеьиь е высоты епеьгрейеа Причудливой змейке поезда... Теве не узнать о том, Как ухнет в залом соляра, за нею бензин, И грейся. Приплясывая, забористым, занозистым матерном. Где ваши пейзажи бравурные, залетные фотокоры! Себя ж из газетной ретуши выпрастывая, сопя, Мы делали свое дело, - не тратя на разговоры Минуты, А гнали зимник, где всяк постигал себя. Но пусть стервенели тоЫИ й замшелой, застойной лени, И трактор, пуды наматывая на гусеницы, , слабел,— Шло преоДоленье тундры, а Главное — преодоленье Сомнения, а чаще робости порою в самом себе. Я помню Тюмень осенней, в мучительном постоянстве Проселкам да вечным хлябям... Но я полюбил Тюмень, Когда магистральной страсти она отдала пространство. Наречена преданьем «столицею деревень»! Вот в ней-то, • заполонившей эфир и столбцы газетные. Формующей наши души, как в фокусе, сведены Не только литье проектов, ударные планы, сметы. Но и молодые судьбы моей зоревой страны. Твои сыновья и дочери, трудяга — народ, не циник... Так пусть же длится и длится, планету перекроя, Наращивая движенье, наш первый, запевный зимник — Ударная, семижильная родная страна моя! ВЕСЕННИЕ ХОЛМОГОРЫ Лирический репортаж I Бездонная луна Разверзлась над землей. По белому окну всю ночь бегут узоры. Распадком волоча тяжелый волчий вой, В биенье буровых Подступят Хопмогоры. Раскинулись огни Над логовищем вьюг. Хиреют По весне обрюзгшие торосы. Где — в плотном куржака — Свои тп«вь> вьют