Сибирские огни, 1984, № 2

круглый стол. Хрустальная люстра. На стенах — рога, какие-то ста­ ринные картины, портреты. «Как в костеле». Широкая деревянная лест­ ница. С площадки второго этажа вглубь ведут два коридора. Лестни­ ца уходит выше, на мансарду. Где же Гожеля? Надо быть осторож­ ным, чтобы не перестрелять друг друга. Лестница сужается. Скрипит под ногами. Распахнутая дверь. Родак прячется за дверной косяк. Внимательно прислушивается. Да, теперь он отчетливо слышит, как хлопает дверь, чьи-то шаги. — Фелей, Гожеля, ты, что ли? — Это ты, Сташек? Родак выглядывает в коридор. По обеим сторонам — двери. У од­ ной из них, распахнутой настежь, стоит Гожеля и подает знак рукой. — Иди сюда, сейчас кое-что увидишь. Маленькая комнатушка. Открытое окно. Разбросанные в беспо­ рядке женские принадлежности. На небольшом столике — несколько кусков хлеба, пара картошек «в мундире». — А ты говорил, что мне показалось. Я же хорошо видел, как приоткрылось это окно. Да и дверь черного хода кто-то открыл... Впрочем, в замке торчит ключ. Кто же это может быть? — Какая-нибудь баба. — Похоже. Черт с ней, спускаемся вниз. Потом все тщательно обшарим. Родак открыл окно, высунул голову наружу,и громко воскликнул: — Фелек, море! — Где? — Боже мой, смотри, вон там, вдалеке, земля как бы встретилась с небом! — Первый раз вижу столько воды! — Я тоже. Я же из Люблинского воеводства. — Подожди. И флигеля видны. Какие-то постройки, конюшни, овины. Минутку. Это, наверное, Зелек с Квятковским. Кого-то ведут. — Ну, да! Баб! Интересно, кто они? — Увидим. Я сбегаю вниз, а ты осмотри пока мансарду. — Ладно. Квятковский с Зеленом, окруженные группкой женщин, которые им что-то рассказывали, приближались. Сколько же их всего? Три, че­ тыре, семь. Нет, восемь, еще та бабка, которая держится чуть сзади. И старик. Зелек еще издалека ухмыляется. — А что я говорил, товарищ старший сержант? И вот пожалуйста, сколько красоток! На любой вкус и цвет. — Что за люди? Говорят, были вывезены на работу в Германию... Женщины не дали Квятковскому и рта раскрыть. Стараясь пере­ кричать друг друга, объясняли по-польски и по-русски: — Я из-под Люблина. Меня зовут Тереса Висьневская... — А мы все трое: Наташа, Вера и я — русские. — Немцы их из-под самого Смоленска вывезли. — А я из Варшавы, участница восстания. Зофья ЗбиевскДя. — Мы с Евой из Краковского воеводства, Меховского повята... — А эти кто?— показал старший сержант на держащихся не­ сколько особняком пожилых людей. — Это немцы,— вмешался Зелек.— Старик работал здесь садов­ ником, у этой фон, как ее там? — Баронесса Шарлотта фон Клейст. Ее мужа убили где-то на Восточном фронте... — Старика зовут Штейн, а это его фрау Эльзе. — Только они относились здесь к нам как люди... .. . Старый немец почувствовал, <что речь идет, о нем, снял с седой