Сибирские огни, 1984, № 1

мимо маляров, красящих панели. Возле одного из них, лет пятидесяти пяти, морщинистого, с огромными, удивленно глядящими глазами, Ион-Ион, задержался. Посоветовал: — Здесь бы посветлее колер взять, понаряднее. А, Спартак Кузь­ мич? — Дак можно, чё не взять? — радостно закивал тот.— Тока затрет­ ся в момент. Народ-то у нас, Иван Орестович, какой? Локти — во! —. и Спартак Кузьмич смещно раздвинул свои, показывая: — Пятна пой­ дут, аккурат на пуповине. — А мы опять покрасим. — А они опять пойдут,— победно щмыгнул носом маляр, и глаза его сделались еще огромнее. — Ничего, Спартак Кузьмич, ты упорный. Будешь красить, пока верх не возьмешь. Пускай привыкают к чистоте и порядку. — Мне чё, я могу и посветлей, было бы сказано. — Перестраховщик ты, а? — терпеливо посмотрел на него сверху вниз Ион-Ион.— Бюрократ, можно сказать. — А эт-та нет,— снова невесть чему обрадовался маляр.— Эт уж не по моему рабочему разряду. Не та позиция. Мне за другое деньги дают. Петренко безучастно стоял рядом, но на его лице ясно читалось нетерпение. Подошла напарница Спартака Кузьмича, молодая женщина с коно­ пушками на круглом миловидном лице. Комбинезон не по росту делал ее бесформенной. Концы косынки, завязанной сзади, топорщились заячьими ушками. — Иван Орестович,— звонко сказала она.— Сюда бы лучше охру, а мы синим! Как в магазине. — Почему охру? — заинтересовался Ион-Ион, пытаясь припомнить фамилию отделочницы. — Потому что под дерево. Дом-то у нас деревянный. — Верно. — Не слушайте вы ее,— запел Спартак Кузьмич.— Не понимает она: учреждение тут, а не развеселительная инстанция. Всё сказочки на уме. — Я же говорю, бюрократ ты,— положил на остренькое плечо Спартака Кузьмича огромную руку Ион-Ион.— Дай человека послу­ шать. — Я что предлагаю? — обрадованная поддержкой Ивана Оресто­ вича, заторопилась отделочница.— Не красить, а расписывать. Пред­ ставьте себе текстуру бревен. Продольный срез. Зашлифованный. Кое-где можно осенние листья оттиснуть. Или наклеить, а потом по­ крыть фиксативом. — Почему осенние? — Для настроения. Они не такие яркие... Поверху — карнизик. У него узор потоньше, помельче, чем на окнах снаружи. — Умница,— ответил Ион-Ион.— Я и сам уж е думал, чего бы сюда такое найти? Расписывать — это хорошо. А сможешь? — Смогу! — Ишь ты: смогу... У нее же опыта нет,— не выдержал Спартак Кузьмич.— Учиться девке надо, а не фантазии разводить. Она ж накат делает, будто пол моет! Туда-сюда, пошире б достать... Эх, Жаркова, Жаркова, навязалась ты на мою здоровую голову! «Ну да, Жаркова! — вспомнил Ион-Ион.— Уборщицей работала — в вагончиках еще. Когда я прорабом был». А вслух сказал: — Вот и помоги ей фантазии до дела довести. Петренко демонстративно отвел рукав пиджака с левого запястья, Вспыхнули электронные часы. Ион-Ион ^догадался: главный инженер напоминает, что с семнадца­ ти ноль ноль'у Ивана Орестовича прием по личным вопросам.