Сибирские огни, 1984, № 1

явственно ощущали и даже многие ссыльные декабристы, в их сибирских стихах живет дыхание этой воли, живут и действуют сильные, властные, нашедшие себя в испы­ таниях натуры, ощутившие в ссылке могу­ чую стихию жизни сибирской и ставшие от того значительно крупнее прежних самих себя даже тех времен, когда они стояли на Сенатской площади. Не сам ли ты себе сказал, Любуясь дикою природой: — Средь этих гор, гранитных скал дышу я силой и свободой. Ты здесь нашел привет родной и жизни хилой обновленье. (Владимир Р а е в с к и й , 1840). История по-своему переосмыслила судь­ бу романтической дворянской молодежи, вышедшей на Сенатскую площадь. Именно на ней в окружении дворцов и гранитных монументов, командуя бессловесными сол­ датами, онв, будучи объективно борцами за народ, были в то же время, по словам Ле­ нина, «страшно далеки от народа». Но ссылка в Сибирь одновременно ока­ залась ссылкой в народ. Жизнь во глу­ бине «сибирских руд», необходимость на поселении добывать хлеб насущный своими руками, воля, в которой надо было научить­ ся и землепашеству, и ремеслам, и простей­ шему зодчеству, и скотоводству — словом. Его Величество Труд во всех своих боль­ ших и малых проявлениях — приблизил их не только к народному быту, но и к трудо­ вой народной нравственности, сделал их частью народа. История предоставила им драматическую возможность, говоря словами Достоевско­ го, «потрудиться на родной ниве». И они, эти замечательные люди, потрудились слав­ но, если вспомнить все, что кроме лите­ ратурных заслуг сделано ими в просвеще­ нии, в науке, в сибирском краеведении. Свидетельств того, что они породнились в Сибири с душой народной,— не счесть. А вспомним, какими прекрасными граня­ ми, неведомыми ей доселе, повернулся рус­ ский человек и русский народ беспечной аристократке Марии Волконскоф когда она отправилась в свой крестный путь, и как великий поэт Некрасов именно на этом новом пути увидел перерождение или даже воскресение души своей героини! Параллельно с хозяйственным, государ­ ственным и культурным освоением Сибири шло освоение поэтическое. Каждое поколе­ ние русских поэтов, по-своему откликаясь на вопросы времени, обращается к сибир­ ской теме. На протяжении двухсот лет су­ ществования печатной русской поэзии тема эта освещалась по-разному. !8 век — идея расширения империи, этнография, узнава­ ние других народов. Первая половина 19 века — сибирская тема в основном связы­ вается с движением декабристов, с их судьбами, жизнью на каторге, подвижниче­ ской работой опять же на благо России. Вторая половина 19 века. Сибирская те­ ма — это народовольческое и социал-де­ мократическое движение, но одновременно с ним набирает силу незаметно, но давно существующая в Сибири поэзия, которая } уже по-своему, по-коренному изображает жизнь региона... Если декабрист Петр Якубович написал е раздвоенным чувством: «Угрюмых сыно­ вей неласковая мать — язык клянет тебя,, а сердце полюбило», то через несколько де­ сятилетий изгнанник нового поколения Фе­ дор Омулевский в стихах, обращенных к сыну, уже находит иное осмысление Сибири: Спи, дитя! В стране изгнанья ты ей сын родной... Что для отца было чужбиной, для сына .уже становится родиной, мачеха преобра­ жается в родную мать. А дальше— чем ближе к двадцатому ве­ ку, чем все резче расходятся пути народа и государства, тем резче ставит история пе­ ред поэтами дилемму: «Сибирь — Россия». Брюсов, например, осуждая взаимно не­ справедливую русско-японскую войну, тем не менее приветствует подвиг народа —- со­ творение Великого железнодорожного пути, выведшего Россию к Океану: Вот чего ждали мы, дети степей! Вот она, сродная сердцу стихия! Чудо свершилось: на грани своей Стала Росйия! А дальше — предреволюционная, полная порой декларативного, но искреннего пафо­ са поэзия, потом поэзия революции и граж­ данской войны, потом поэзия строительства Сибири двадцатых — тридцатых годов, сви­ детельствующая о драматических страницах истории: Здесь в первобытном капище природы. В необозримом вареве болот, Врубаясь в лес, проваливаясь в воды. Срываясь с круч, мы двигались вперед. (Николай З а б о л о ц к и й . «Творцы дорог»). С каждой последующей страницей поэзия о Сибири набирает силу, в пятидесятые —• шестидесятые годы о ней пишут Александр Твардовский и Ярослав Смеляков, верный всегда этой теме Леонид Мартынов и Борис Ручьев. История спрессовывается на наших гла­ зах. В сегодняшней Сибири это совершает­ ся особенно быстро. Давно ли Александр Твардовский глядел на перекрытие Ангары? А через четверть века его строки словно бы навек впечатаны в бетонное чело Братской плотины. В крутые памятные сроки Я побывал на Ангаре, Когда особая для стройки Была задача на поре. Почти одновременно с' поэтами старшего поколения дышат и живут Сибирью Евге­ ний Евтушенко, Анатолий Преловский, Анатолий Жигулин, Владимир Соколов, Светлана Кузнецова, поэты Новосибирска и Омска, Иркутска и Красноярска. Надо особо подчеркнуть и вспомнить сегодня, что в конце 20—30-х годов в литературу Сибири вливается множество притоков, рожденных послереволюционной жизнью на якутской, бурятской, мансийской, эвенкий­ ской и других землях. Жаль, что составители сборника упусти­ ли из виду страницы, созданные поэтами этих народов. Они — древние дети Сибири, и русские люди шли на Восток по тропам, проложенным их пращурами. Расцвет ли­ тературы младописьменных народов Сибири был закономерным результатом того, что в начале 20-х годов, когда на сибирских про­ странствах хозяйничали то колчаковские