Сибирские огни, 1984, № 1

Так я встретился с начальником своей станции. Полярники хорошо знают, что успех зимовки, а главное, ее психологический климат во многом определяется дело­ выми человеческими качествами и авторитетом начальника. Конечно, роль руководи­ теля велика в любом деле, и любой, даже самый маленький начальник, непосредст­ венно влияет на производительность труда и моральный климат своего подразделения. Но от начальника изолированного мужского коллектива, заброшенного за тысячи миль от Родины и работающего в условиях немалых трудностей, требуется особая опытность, особая авторитетность, особая человечность, если хотите. Хотя «героиче­ ский период» освоения Антарктиды давно закончился, она и сейчас остается наиболее суровым и труднодоступным районом планеты, районом повышенной бпасности. Со­ трудники станции должны быть полностью уверены не только в компетентности и объективности своего начальника, в разумной требовательности и непанибратской до­ ступности, но и в его умении не растеряться в любой сложной ситуации и не допу­ стите в ней ни малейшей ошибки. Отхожу к стенке и устраиваюсь на столе. Сидящие и стоящие рядом кожанки обсуждают недоступные мне тонкости очередности загрузки трюмов «Михаила Сомо­ ва». Струин, оказывается, только что пришел с зимовки на Беллинсгаузене и без от­ дыха идет на Восток. Должен был идти другой, но он куда-то уехал. О Струине от­ зываются больше положительно, других начальников ругают чаше, но это скорее потому, что именно на другие станции они и идут. В целях профилактики, так ска­ зать. Разговор прыгает из стороны в сторону, заметно, что говорящие хорошо знают друг друга, называют имена жен, в курсе всяких житейских подробностей. В это время подходит полный коренастый мужчина лет пятидесяти, с типично украинским лицом. — ■ Давиденко? Здравствуй, земляче. Костенко. Михаил Иванович. Иду на Восток механиком-электриком. Наших сегодня не будет. Все на складах — помогают повару отбирать и грузить продукты. Вот направление — иди устраивайся в гостиницу. При­ ходи завтра. Забираю в лаборатории чемодан, еду к Московскому вокзалу в гостиницу «Ок­ тябрьская». Вселяюсь в громадный четырехместный нбмер. Соседи — судя по вещам — тоже наши, будущие участники экспедиции. К вечеру приходит лишь один, Сережа — на­ скоро здоровается, берет портфель и убегает. Успеваю узнать, что все трое — москви­ чи, что-то еще не дооформили и сейчас в Москве оформляют. Приедут не раньше чем через неделю. — Так что будешь жить сам. Не теряйся. Шутливый совет выполнять не приходится. В тот же вечер все и вся знающие коридорные тихонько приводят на ночь смуглых красавцев южного типа («места ведь пустые, а людям спать негде»). И так почти до самого конца моего пребывания Б Ленинграде. Последний визит красавцев стоил мне мохерового японского свитера, привезенного с БАМа, и новенькой электробритвы. На следующий день с утра иду к Струину. Узнав, что я не прошел еще даже ме­ дицинской комиссии (не говоря об оформлении, зачислении и т. д.), он озабоченно всматривается в лежащие перед ним карты-графики, больше похожие на планы воен­ ных, операций. Наконец принимает решение. -г- «Башкирия» задерживается на неделю. День туда, день сюда для вас ничего не решит. Сегодня у нас большая погрузка — ценна каждая пара рук. Поедете е нами? . ' . Конечно, соглашаюсь. Олег Николаевич показывает на веселую группу, оккупи­ ровавшую территорию у окошка. Знакомый уже мне «дидусь», Михаил Иванович, громко рассказывает, какую хорошую баранину можно закупить в Аргентине и как и что они из нее готовили на Беллинсгаузене. Завидев меня представляет честной компании: ■ '/ — Здравствуй, Володя. Знакомьтесь — это Давиденко Владимир Иванович, врач, научный сотрудник из Новосибирска и мой земляк. «Профессор»!— сразу находится невысокий худенький парнишка с живыми смешливыми глазами. Подает руку «лодочкой» и представляется: «Александр Серге­ евич».'По тому, как остальные Замерли в предвкушении удовольствия, догадываюсь: признанный острослов и душа компании. «Как Пуш..»,— начинаю я под дружный