Сибирские огни № 12 - 1983

Дорогой друг, вы избрали более выигрышную позицию. Я понял это не так давно, но все же понял. Вы сделали себя «олимпийцем». Ваша «гора» даже много выше Олимпа. Завидная судьба — иметь возможность мчаться высоко над всей этой грязью, бессмыслицей, неразберихой, аннигилируя равноду­ шие еще более интенсивным безразличием,— и не зависеть практиче­ ски ни от чего. Насколько мне известно, станции вашего типа способны к четырехлетнему автономному существованию за счет одной только системы замкнутой регенерации. Вы можете оторваться от Земли вообще, как уходят из семьи, ставшей чужой. В наши дни в профессии космонавта героизма не больше, чем в ра­ боте гидропониета или М-оператора; журналисты если и ищут сенса­ ции среди них, то без особой надежды. Читатели плохо переносят меж­ звездные подвиги. Все же мне удивительно, как они не напали на вас. Я внимательно прочел все, что писалось о вас, поговорил с вашим гу­ ру, этим восхитительным кавказцем, считающим вас по меньшей мере приемным сыном, и все же не могу понять, на чем основано ваше ре­ шение. Вас я не спрашиваю —человек в таких случаях не способен сказать правду. Он либо лжет, либо не знает, либо искренне убежден в чем-то неадекватном. Такая попытка забраться в чужую душу явно от лукавого. Итак, слава вам не нужна, хотя без труда достижима. Вы ушли буквально от всего, что делало вас единственным, хранимым бережно, опекаемым неустанно. Вы отыскали ситуацию, в которой, оставаясь тем же уродом с точки зрения биологической, обретаете иной социаль­ ный статус— равноправие среди сотен тысяч ваших коллег. Но стран­ ное дело вы как будто решили отработать то, что Земля должна давать вам безвозмездно! С низким поклоном, валяясь в ногах, выма­ ливая прощение за увечье, много лет назад нанесенное нам, еще не родившимся, теми, кто отравил воду, воздух, птиц, деревья! Люди, лю­ ди—и никто другой, виноваты перед нами. Я жил, обвиняя, но пытал­ ся и сравняться с ними, и вовремя понял, что это означало бы проще­ ние, и остановился. Моя жизнь меня не устраивает. Более того, она меня тяготит. За­ думавшись о том, как живете вы,— а это случилось не так давно,— я вдруг попробовал на мгновение ощутить себя на вашем месте. Я боль­ ше никому не скажу об этом: я тут же возненавидел вас, ибо моя жизнь оказалась полностью перечеркнутой... Тогда я убрал вас — и моя жизнь обрела ценность. Но смысл из нее исчез. Навсегда. Вот, дорогой друг, последний аргумент, убедивший меня в том, что главный бог умер, а прочие устали. «Устали боги, устали орлы, устало закрылась рана». К тому же, как ни странно, оказалось, что вы все же единственный человек, которому я могу все рассказать. Какая ирония судьбы!.. Итак, прощайте. Я ничего ' не желаю вам —вы в этом не нуж­ даетесь. Клаус Энгельмайер». 22.10.10 бв. Пожалуй, мне еще не было так трудно. И все же рабо­ чий день есть рабочий день. С утра было селекторное совещание по вопросам безопасности. Строительство расширяется, людей надо бе­ речь. Случай с Ватанабэ у всех на памяти. Потом координировались с экосистематологами. Ну и нахалы же! Ведут себя так, будто весь ближний космос работает только на них. Словом, сегодня дел мне хвати­ ло, и все же неотступно сверлит мысль о письме Клауса. Вообще в мыс­ лях жуткий клубок из письма, Ватанабэ, маминой руки, Булунгу и всего прочего. Требуется довольно значительное усилие, чтобы включиться в работу, которая все же идет куда медленнее, чем обычно. К Конферен­ ции, видимо, не поспею. Успел настроить автоматику разворота гелиобатарей, проверить состояние поверхностей камер сгорания двигателей, хотел было за