Сибирские огни № 12 - 1983

Он с чарующей вежливостью по-русски попросил меня назвать номер- код моего скрамблера 1 и пароль. На все мои попытки объяснить, в чем дело, он отвечал то же самое. На пятый раз так же любезно сказал, что сожалеет, но соединить нас не может. «Сеть» справок личного ха­ рактера о лицах, не включенных в информбанк, не дает — адрес, год рождения, род занятий и все. Что же это? Новый рекламный трюк? И ведь не на публику рабо­ тал —мне написал... Текст фотограммы (перевод машинный с последующей редакцией): «Дорогой Сергей! Я не спрашиваю, помните ли вы меня. Теперь это уже неважно. Если не сработали случайности, вы прочли мою книгу. Когда-то мы с вами были на одном исходном рубеже, и начальный капитал у нас был один. Исключая нашу исключительность (вы ведь простите мне этот дурной каламбур?), мы с вами довольно удачно воспроизвели два образца —бизнесмена и фронтирсмена, человека де­ ла и человека переднего края. Но не кажется ли вам, что это болезненное кривлянье? Не выгля­ дим ли мы животными, способными по заказу, по взмаху палки спаро­ дировать любой образец человека? Правда, наш дрессировщик— не тот, что мечется по арене вместе со своими скотами, пуская в ход то сахар, то хлыст. Это —сама жизнь, мощный и беспощадный кругово­ рот, в который мы бросились. Расселись по тумбочкам, ожидаем, пока щелчок бича прикажет нам показать очередной трюк. Знаем ли мы это или нет, ничего не меняет. И все же мы свободны— в пределах клетки, после представления. Свобода подчиниться или умереть, свобода жрать или подыхать с го­ лоду. И я выбрал свободу жрать, добавив к ней свободу добывать пи­ щу. Да здравствуют наши свободы! Когда-то я твердо решил, что буду писать, чтобы рассказать всему миру о том, что есть люди беззащитнее, чем улитка без панциря, люди, сама жизнь которых невозможна без неустанной заботы их собрать­ ев из того же самого человеческого рода, который искалечил их. Мало- помалу мне стало ясно, что заставить глухих слышать не под силу и Фолкнеру с Достоевским. Это дело бога. Но ведь он умер. И тогда я решил просто выжить, печатая то, что от меня хотели получить,— собачка на задних лапках, попугай, вытягивающий им же сочиненные билетики. Браво! Какой талантливый попугайчик! У меня было и есть право гордиться тем, что я отвоевал свою жизнь в сражении, какое не снилось Мольтке или Наполеону. Я вы­ купил ее, цинично и откровенно рассказав, как я это сделал, заставив рассмеяться тех, кто мог бы в отместку просто перекрыть кран моей кислородной магистрали—да и сейчас еще может. Аркольский мост длиной в двадцать один год! Я устал. Мне надоело платить медицин­ ской мафии; надоела вечная осторожность, вечный страх, что могут перекупить кого-нибудь из команды, могут подвести автоматы или от­ казать герметизация. Я не могу больше притворяться человеком — и считать, насколько увеличилась за месяц вероятность конца. Слиш­ ком давно я отказался от благодетельной возможности оставаться больным животным —не вернуться... не вернуться... В мемуарах жены одного из первых людей с пересаженным серд­ цем рассказывается, что он платил за восторги и внимание, за партии в теннис и светские балы ночами тайных страданий, тоннами прогло­ ченных лекарств и кислородными подушками. Адская гордость, извра­ щенная мстительность... У меня уже давно нет ничего, даже страданий. 1 Устройство для защиты от подслушивания.