Сибирские огни № 12 - 1983

человека. Зачем менять тип, если проше изменить среду? Неужели все те, о ком я вспомнил, откажутся стать полноценными, влившись в мощные звездолеты, точнейшие машины, экспедиционно-разведыва­ тельные комплексы? Интересно, как отреагировал бы оглохший и не­ мощный Бетховен на приглашение покинуть свою бренную оболочку и переселиться в орган или виолончель? А ведь мог бы и согласиться. Для них смерть все равно была переходом от бытия к инобытию. Но человек нашего времени — согласится ли он с невозможностью вер­ нуться? Сложно все. Жалко, что моя философская подготовка остав­ ляет желать лучшего. 21.58.02 бв. Дочитываю Энгельмайера. С трудом удерживаюсь, чтобы не заглянуть в конец. Вот ему совершенство ни к чему— он прекрасно устраивается в рамках статус-кво, и его дефекты приносят ему куда больше пользы, чем его достоинства. Как нищим в средние века. Наши концепции человеческой нормы и условий существования, судя по его книге, сильно расходятся. Для него все, что я здесь делаю, мое стремление работать здесь,— болезненный трюк, извращенное честолюбие. Он пишет про Раджендру Сингха, индуса-«космонавта», который застраховал себя на гигантскую сумму —тайком, через третьи руки очень ловко, потому что иначе страховые компании не по­ шли бы на это —и поступил «кроликом» в фармацевтический центр. Испытания психомиметиков его быстро доконали, но деньги достались семье. Энгельмайер вообще считает, что это едва ли не героизм и что мы в нашем положении должны жить со значком «мементо мори» на лацкане. Вот так. Глядишь, он еще ракету приобретет и явится сюда, чтобы выразить мне свое презрение и сделать из этого еще один бестселлер... В Булунгу неспокойно. Сепаратисты взяли власть на юге. Прези­ дент перебросил туда верные ему войска. Совет Безопасности при ООН обсуждает возможные меры. Связи по-прежнему нет. 22.03.00 бв. Сегодня закончил статью для «Анналов». Доклад на Конференцию не успел ни сделать, ни отослать. Обсчитал все коррек­ тивы к методике статистики вариационных зон. Вкушаю заслужен­ ный отдых. Родители позвонили семь минут назад, уже с Кубы. Мама опять в клинике Сепульведы, а отец взял отпуск — первый за три года,— чтобы сопровождать ее. Диагноз пока не ясен. Позже свяжусь с Се­ пульведой и выясню все сам. Пока вроде бы все в порядке, если не считать того, что играть мама не может. По «Сети» пришел новый каталог изданий года, но у меня что-то в виварии неспокойно. Кабель заэкранирован. Пятница восстановлен в правах и летает по всей станции. Он уже привык пользоваться крыльями, как в невесомости —парит!—так и при включенных генераторах. Регулировал сегодня автоматику шлюза. Нервы пошаливали — все время казалось, что за плоскостью люка кто-то стоит. В Булунгу ничего нового. Сепаратисты притихли. Войска ждут, комитет наблюдает. Связи нет. 22.14.06 бв. Как-то не получается о деле. Опять эмоции и эмоции. Не знаю, что и подумать. Совпадение? В 17.07 передали сведения о Ватанабэ. Состояние тяжелое, дер­ жат в стасисе, на искусственном обмене. Ждут окончания роста био­ протеза — будут менять печень, селезенку, большую часть толстого кишечника. За минуту до начала связи я обнаружил, дочитав книгу Энгельмайера, что последняя страница книги и лист шмуцтитула склеены между собой. Естественно, разрезал. Обнаружил тонкую пластинку —фотограмму. Но тут пошла информация, и только после нее мне удалось прочитать текст. Как только из Машины вылетела последняя строка перевода, позвонил на Землю. Связь дали через два часа восемь минут, а когда соединили, то ответил секретарь-автомат.