Сибирские огни № 12 - 1983

Все это время «Гигес» бдительно за мной следил, и хотя струйная инъекция безболезненна, но присоска дергает весьма ощутимо. Брр! Она холодная! Запроса с Земли пока нет, потому что до передачи контрольного импульса еще семь часов семь минут. Моя задача — уладить все за эти семь часов. До того, как Машина пакетирует информацию от всех датчиков и выстрелит ее по маячной цепи. Дело не из легких, полови­ ной препаратов я пользоваться не могу, а у меня ползет температура и здорово ломит все тело. Классические симптомы... Как могут срабо­ тать все разнообразные мри биологические механизмы, я пока стара­ юсь не задумываться. На худой коней, у меня есть еще два часа. Год назад я совершил служебный проступок: воспользовавшись знанием аппаратуры, в сугубо личных целях нашел и снял в Машине и «Гиге- се» блоки, подающие сигнал тревоги, когда отклонение биопараметров от нормы превышает три порядка. С ними я рискую так же, как без них. Что-то меня еще и зазнобило. Машина пока молчит, хотя темпе­ ратура уже 38,9. Лежу, дыхание частит, пульс тоже. Ломота. «Гигес» опускает инжектор и делает сразу три впрыскивания. 21.44.03 бв. Я опять записываю то, что было вчера. Мне никогда ничего не снилось. Даже мама, даже отец. Я могу представить себе, что такое сон, пусть смутно, отдаленно, но могу. То, что я видел, не по­ хоже даже на мое представление о сне. После того, как «Гигес» сделал мне инъекции, я почувствовал, что засыпаю. Но у меня врожденная невосприимчивость к транквилизато­ рам — наступило странное состояние: я словно проваливался куда-то и выплывал томительно и “медленно, как в невесомости. Невозможно был'о засечь время, в течение которого я находился в этом состоянии. Затем я словно уснул, но странным сном. Я видел все индикаторы, сверкающий кожух «Гигеса», экран, голубые простыни, но мною вла­ дел какой-то частичный ступор. Все колебалось, дрожало, как мираж, и лучилось короткими мутными радужными взблесками. Было тяжело, веки как ртутью налились, я плохо соображал. Тогда-то внутренний люк шлюза, по правилам запертый на три поворота стопорного винта, медленно отворился. Две человеческих фигуры стояли в глубине шлюза. Они были без скафандров, но я не мог разглядеть, кто это. В какую-то секунду про­ светления я едва не заплакал, решив, что пришли эвакуаторы. Хотя как же это может быть?! Не было ни сигнала о контроле стыковки, ни включения автоматики шлюза! Но мысли опять спутались, болезнь повалила меня на спальник, и эластичные ремни прижали меня к сте­ не, а «Гигес» тихо зажужжал, меняя тона, Но я видел: двое стояли в шлюзе, лицом друг к другу, будто пере­ говариваясь, входить или нет. Затем, шевельнувшись, двинулись ко мне. Горело дежурное освещение, лампы отражались в корпусе диагно- установки; еще немного света добавляли индикаторная панель и экран. В тусклом разноцветном тумане они двигались ко мне, шагая по полу твердо и размеренно, хотя гравитация была выключена. Высокий грузноватый мужчина и молодая женщина. И только тогда,, когда они подошли совсем' близко, я увидел, что это были те не­ многие из людей, которые могут подойти ко мне... Но почему вне отсе­ ков, без скафандров? Ах да, они знают, что здесь все стерильно. Вот разве что со мною не все в порядке. «Держитесь подальше»! — попросил я и сам вздрогнул от своего голоса: он скрипел, как плохой динамик. Энгельмайер понимающе кивнул, а Тельма горестно покачала головой, поднеся ладони ко рту. Но с места они не двинулись —стояли и ждали, что я скажу или сде­ лаю что-то, необходимое или неизбежное. Уже отчетливо понимая, что это галлюцинация, я все же не стал ни отворачиваться, ни закрывать глаза.