Сибирские огни № 12 - 1983

КРАПИВИН. Надо же, все помнит! А вот если бы я не нарушал режима, ни за что бы меня не запомнила. ВАЛЯ. Ошибаешься, Крапивин. У меня память хорошая. И помню я не только таких, как ты. Но и тех, кто всего один раз был здесь. КРАПИВИН. Я тоже кое-кого хорошо помню. Из тех, кто всего один раз. Например, одного мастера спорта. Бывшую звезду, которую сгубили коньячные звездочки. Он пробыл здесь всего двадцать дней, но память о себе оставил неизгладимую. Особенно в сердцах младшего медицинского персонала. ВАЛЯ. Младшего, может быть. А мы средние. (Быстро уходит.) КРАПИВИН. Заело ее все-таки! Видал? РЯХОВСКИЙ. По-моему, ты сказал ей что-то лишнее. КРАПИВИН. Я сказал только то, что было. Все отделение знает, как она тут путалась с этим мастером спорта. Хочешь, расскажу? РЯХОВСКИЙ. Меня такие истории не интересуют. КРАПИВИН. Напрасно. Очень даже романтическая история. Почти как твоя. . РЯХОВСКИЙ. Ну, вот что, друг ситцевый. Поговорили мы вчера с тобой по душам — и хватит. КРАПИВИН. Чего там поговорили? Только начали, только разго­ ворились... Слушай, а может, продолжим? РЯХОВСКИЙ. Чего продолжим? КРАПИВИН (огляделся по сторонам). У меня еще пузырь припря­ тан. Тумбочку-то Егорыч обшарил, а про матрац забыл. РЯХОВСКИЙ. Нет, сегодня я тебе не компания. И вообще, по- моему, рискуешь ты крепко. КРАПИВИН. Думаешь, выгонят? Нет, Егорыч у нас мужик гуман­ ный. Это до него тут был завотделением, так тот только запах учует — сразу выписывал. А Егорыч нет, у него принцип: лечить так лечить. РЯХОВСКИЙ. То-то иные тут и лечатся по десятку раз. КРАПИВИН. А что, разве тут плохо? Крыша над головой есть. Жратва приличная. ■\ РЯХОВСКИЙ. Ты и так не голодаешь. КРАПИВИН. Завидуешь? РЯХОВСКИЙ. Альфонсам не завидую. КРАПИВИН (смотрит на часы). О, моя девушка уже спешит1 на свидание. Пойду встречу.. , РЯХОВСКИЙ. Имя смотри не перепутай. КРАПИВИН. Склерозом пока не страдаю. (Держась за поясницу, идет к выходу.) Однако наша Валечка ко мне неровно дышит. Всадила, будто во все четыре точки. (Уходит.) Р я х о-в с-к и й снова ложится на койку, берет с тумбочки газету, мельком просматри­ вает ее. Входят В а с и л и й В а с и л ь е в и ч и Ге н а . / ГЕНА. А ты чего это один, Степанович? Где Колька? ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ. Дня ты не можешь прожить без свое­ го Кольки! ГЕНА (разводит руками). Так что делать, раз судьба свела. Ушел, что ли, он куда? Иль, может, уже выгнали? РЯХОВСКИЙ. Встречает свой общепит. ГЕНА. А, понятно. Только столовская, вроде, вчера была. ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ (к Ряховскому). Как самочувствие? РЯХОВСКИЙ. Спасибо. Уже полегче. ВАСИЛИЙ ВАСИЛЬЕВИЧ. К вечеру как огурчик будете. Ну, а я сегодня потрудился. Целых две табуретки сколотил. Как говорится, на кашу заработал. ГЕНА. А мы хек мороженый сегодня грузили. Коробки по сорок ки­ лограмм, холодные, склизкие, а рукавицы дали —дыра на дыре. Этот тунеядец знал, когда режим нарушить. Мне, что ли, тоже попробовать? Хоть денек посачкую.